Время московское. Алексей Фомин

людей положить – это для них как два пальца об асфальт. – Боюсь, матушка, ничего у нас не получится.

      – Получится, сынок, ты только постарайся, а я молиться за тебя буду. По дороге заедешь в Троицу, к преподобному Сергию. Письмо тебе к нему дам. И князю Дмитрию напишу. Может, послушает тетку. Да Сергий еще ему напишет, слово свое скажет. Вот с этими письмами и поедешь, Тимоша. А уговоришь Дмитрия, поедешь в Сарай – Мамайку, чертова сына, уговаривать. Нет, заедешь домой, сама с тобой поеду. А сейчас ложись спать, Тимофей. Завтра выедешь. Адаш подготовит все необходимое. Он поедет с тобой.

      VIII

      Рабочий день в «Комоко Интернешнл Рус» начинался в девять, но склад открывался на час позже и соответственно на час позже закрывался. Но коллективный опыт нескольких поколений складских работников, переросший в предание, гласил, что раньше двенадцати ни один клиент на складе не появляется. Поэтому сменная складская бригада, состоящая из трех человек, устраивала своим членам, соблюдая очередность, небольшую разгрузку. Один приходил к десяти и открывал склад, а двое других – к двенадцати. Все складские, как правило, являлись студентами, и эти два часа не были лишними ни для кого. Непосредственное начальство знало о сложившейся традиции и, поскольку это не отражалось на работе фирмы, закрывало глаза на столь вопиющее нарушение трудовой дисциплины.

      Шурик Пудовалов появился на проходной без десяти двенадцать и, не прикладывая пропуск к считывающему устройству, попросил вахтера:

      – Открой.

      – Еще чего! Давай суй пропуск куда положено.

      На вахте сегодня сидел Федотыч, препротивнейший старикашка, отношения с которым у Шурика не сложились с первой же их встречи. Любой другой вахтер без всяких возражений нажал бы кнопку и пропустил Шурика на территорию. Дело в том, что, прикладывая пропуск к считывающему устройству, работник автоматически фиксировал время прихода на работу. Когда вводилась эта система, предполагалось, что сведения с нее будут поступать в бухгалтерию, на основании чего и будет начисляться зарплата. Но жизнь показала, что система частенько выходила из строя (то ли сама по себе, то ли стараниями некоторых особо умелых работников), и бухгалтерии все равно приходилось собирать табеля по подразделениям и отделам. Но показания системы в бухгалтерии все же проглядывали, и в те дни, когда она работала, вносили поправки в показания, представляемые руководителями подразделений.

      Терять оплату за два часа Шурику из-за идиотской принципиальности Федотыча совсем не хотелось, поэтому он вновь обратился к вахтеру с просьбой, сформулировав ее с максимально доступной ему степенью вежливости.

      – Слышь, Федотыч, пусти, а… Да хорош тебе… Что ты ко мне прицепился, а?

      – Ничего я к тебе не прицепился. Суй пропуск и иди себе.

      За спиной с шумом распахнулась дверь, ведущая на улицу. Шурик обернулся в надежде увидеть своего напарника Ваську Ларионова. У Васьки нормальные отношения с Федотычем, и Шурик рассчитывал, что уж Ваське-то вахтер откроет