Хромированные сердца. Андрей Флибер

дальше

      Кафка из слива

      Ночь колоссов

      На крыльях слез и ветра

      След стального стрижа

      Весна в концлагере души

      И тут все меняется

      День, когда старик умер

      Новогодняя рапсодия

      Французский завтра

      Капли дождя по крыше святости

      Ветер в твоих волосах

      Осень сжигала город

      И лампа погасла в ночи

      Снегирь, которого ты задушил в руке

      Остервенелая октава

      Только молодые умирают молодыми

      То, что происходит между нами, похоже на любовь из кинофильмов

      Песни вечного города мертвых

      Когда темнота станет прозрачной и морской туман упадет на город – я возьму бутерброды и пойду на пристань. Город тихо спит в темной истоме прохладного утра. Пустые улочки шепчут каплями тумана на стенах домов. Пар вырывается изо рта, унося с собой часть моего тепла. Портовые собаки, завидев меня издалека, радостно бросятся ко мне и будут ласкаться, боязливо поджав хвосты и заглядывая в глаза. Я поглажу каждую и отдам им бутерброды, как и каждое утро, что я ухожу в море. Собаки, чувствуя разлуку, немного поскулят, тыкаясь головами в ладонь и облизывая руку. Когда я пойду дальше – одна, как всегда, все чувствуя, несильно схватит меня за штанину, не пуская. Я сяду в лодку и буду грести, пока линия моря не скроется из видимости, пока я не достигну места с предупредительным буем. Я достану консервную банку и исполосую себе руки. Опустив их в морскую воду я буду ждать, пока море заполнит меня и я усну. Когда я открою глаза – я увижу тебя на берегу вечного города мертвых, ждущей меня с кроткой улыбкой. На том же месте, что и всегда.

      Ее груди качнулись в последний раз и она тяжело дыша опустилась на мою грудь. Я прижал ее и поцеловал. Волосы пахли пылью и полынью.

      – Не нюхай мои волосы. – Она подняла голову.

      – Я так скучаю по тебе.

      Она посмотрела на мои запястья.

      – Больно каждый раз?

      – Как в первый.

      Она поцеловала незаживающую россыпь шрамов на моих руках, несколько соленых холодных слезинок упали в свежие раны и я сжал зубы от боли. Дождь шумит за окном, ручьи воды текут по боковым желобам каменной мостовой. Мы идем на угол к Зандеру и я смотрю как она ест еду мертвых, серую и твердую как камень. Я посматриваю на небо, в ожидании знака. Уже скоро. Зандер привык ко мне, но все еще смотрит с некоторой неприязнью. Мертвые быстро забывают свою прошлую жизнь. Я смотрю как она ест. Когда-нибудь она тоже забудет, забудет кем была и забудет меня.

      В отсветах городских факелов Зандер поднял палец. Ночной воздух наполнялся звоном колокола.

      – Слышишь?

      Я кивнул и посмотрел на небо. Холмы над городом уже начали вспыхивать пурпурными всполохами. Небо начало светать.

      – Мне пора.

      Она сжала мои руки. Как всегда, она спрашивает один и тот же вопрос.

      – Ты же вернешься?

      "Каждый день, пока ты меня не забудешь"

      Я поцеловал ее руки, такие холодные.

      – Конечно.

      – Икхаа. – Сказал Зандер, будто я мог забыть про него.

      Я слышал как пес-хранитель города мертвых спускается с холмов. Я больше не мог находиться здесь, скоро все мосты будут в огне. Мы вышли к пристани и я сел в лодку. Она смотрела на меня так, что сердце рвалось на куски. Я доплыл до места перехода в мир живых. Перед тем, как порезать себе руки, я посмотрел на нее на пристани. Икхаа, огромный как гора, сидел рядом и скалился мне.

      Я пришел в себя в лучах заката. Голова пульсировала уколами боли, руки выли от едкой соленой воды. Я налег на весла и поплыл к пристани. Город переливался вечерними огнями, в нем кипела жизнь.

      Недалеко от пристани стоит маяк, где мы устраивали с ней пикники. Она плакала каждый раз, когда солнце опускалось в море и дымка падала на горы позади нас. Она была красива только когда плакала.

      Я пришвартовал лодку и отправился в кафе, на улице Тюльпанов, в десяти минутах от пристани, желудок крутило в пароксизме голода. Я вошел и охранник устремился ко мне.

      – Эй, не трогай, пропусти. – Крикнул ему с кассы бармен. Охранник вопросительно посмотрел на него и отошел.

      Я кивнул головой бармену, он налил мне большой стакан рому, и я сразу ополовинил его. Когда еда была готова – я поел и пошел домой. Моя квартира выглядит нежилой и насквозь провоняла пылью. После ее смерти она пуста и пугающа. Я допиваю ром и ложусь спать, в ожидании завтрашнего дня с ней.

      – Я умру, когда ты забудешь меня.

      – Я не забуду. – Говорит она, но я уже замечаю, как воспоминания о жизни уходят от нее.

      Вчера она спросила была ли у нее собака. Я сказал, что