Бойцы анархии. Сергей Зверев

следующий раз коротышка заявился слегка испуганный и молвил с порога, что его хотела соблазнить пожилая, неряшливая русалка, но он отклонил непристойное предложение. Творческое начало у человечка отсутствовало – наврать с три короба он не мог. Значит, что-то было. По его словам, этой «диве» давно пора на пенсию – сидела такая на окатыше, драная, «тусклявая», морщинистая, с седой паклей до пояса, высасывала кишки из ряпушки. Узрела коротышку – и давай его охмурять, чары свои химичить. Степан пустился наутек, и правильно сделал – бывали случаи, что эти твари утаскивали людей на дно. Мы вернулись потом на берег – с вилами и лопатой, но «чаровницы» уже и след простыл.

      Разум коротышки этот случай не охладил. Он продолжал выискивать неприятности. Пиком его «карьеры» стала прогулка в Кудряши – деревушку в трех верстах от Опричинки. Вернулся через день – довольный, сладко облизывающийся, словно кот, добравшийся до запасов сметаны. Заявил глубокомысленно: «Дают – бери, пришел муж – беги». На мои резонно вытекающие вопросы, сказал, что ничего особенного – пустяк, он парень хоть куда и пользуется у женщин повышенным спросом. Кого он нашел в Кудряшах, осталось загадкой, но особой привередливостью Степан никогда не отличался.

      Последний же его выкрутас меня немного покоробил. Он пришел под утро и влюбленный. Таким коротышку я еще не видел. Он стирался, мылся, драил сапоги, заявил, что вечером у него свидание. Вытягивать информацию пришлось клещами. Я так и знал, что рано или поздно он одержит победу над здравым смыслом. По версии Степана, занесла его нелегкая на живописное озеро в трех верстах от «базы», где он повстречался с очаровательной берегиней. Умница, скромница, красавица. Берегини – это хранительницы водоемов; добрые духи, короче. Неизвестно, как они общались, но коротышка таял от обуявшего его чувства. Признался по секрету, что влюбился впервые в жизни. Такая фемина… И ладно, что дух. Неприятно, конечно, что постоянно куда-то пропадает, но в те минуты, когда находится рядом и ведет с ним беседы, она такая душка… А еще Степан по секрету признался, что берегиня – вылитая покойная Арлине, хотя сама она такого имени не знает и считает себя кем-то другим. Эта новость меня и напрягла. В берегинь, по преданию, превращались невесты, умершие до свадьбы. Была ли Арлине невестой, мы не знали, – ничего такого она не рассказывала. Я хотел подглядеть за их встречей, но Степан возмутился – только через труп. Мол, испортишь всю песню. А красться за ним втихую – занятие глупое: поймет – и жердиной отходит. В тот вечер он опять убежал на свидание. Вернулся весь такой помолодевший, томный, просветленный. Сказал, что послезавтра опять пойдет. А послезавтра – это, кажется, сегодня…

      Возможно, Степан был прав. Не хватало мне общения с женщинами. Но после того, как Анюта растворилась в параллельном пространстве, я и думать не мог о других. Да и не было «других» в нашем ареале. «Контингент» в Опричинке и Кудряшах отличался специфичностью – либо толстые матроны, либо старые девы в образе