Фамира-кифарэд. Иннокентий Анненский

игрой на кифаре[2], и его надменность дошла до того, что он вызвал на состязание муз, но был побежден и в наказание лишен глаз и музыкального дара.

      Софокл написал на эту тему трагедию, в которой сам некогда исполнял роль кифарзда, но трагедия не дошла до нас.

      Мое произведение было задумано давно, лет шесть тому назад, но особенно пристально стал я его обдумывать в последние пять месяцев. А. А. Кондратьев[3] сделал мне честь посвятить мне написанную им на ту же тему прелестную сказку, где музы выкалывают Фамире глаза своими шпильками. Он рассказывал мне о своем замысле уже года полтора тому назад, причем я также сообщил ему о мысли моей написать трагического «Фамиру», но почти ничего не сказал ему при этом о характере самой трагедии, так как никогда ранее не говорю никому о планах своих произведений, – во всяком случае, ни со сказкой г. Кондратьева, ни, вероятно, с драмой Софокла мой «Фамира» не имеет ничего общего, кроме мифических имен и вышеупомянутого остова сказки. От классического театра я тоже ушел далеко. Хор покидает сцену, и в одной сцене действующие лица отказываются говорить стихами, по крайней мере некоторые.

      На это есть, однако, серьезное художественное основание.

      Лица

      Нимфа.

      Старая рабыня.

      Хор менад.

      Фамира-кифарэд.

      Папа-Силен. (παππα = σειλνοη)

      Два сатира – один с голубой, другой с розовой ленточкой в волосах.

      Вакхический женский хор непосвященных.

      Хор сатиров.

      Томный сатир.

      Тень Филаммона.

      Гермес.

      Чуть брезжит рассвет. Прозрачные тени еще лежат, но местами уже зыблются.

      Вдали нагромождения скал – бурых, черных, красных или заросших лесом. С гор там и сям, точно сползая вниз, осели темные и белые камни, иные причудливой формы. Ближе к авансцене бедный не то дом, не то шатер. Вокруг на примятой траве убогая глиняная утварь, губки, тростниковая корзина с хлебом, кувшины, тазы. Невысокий холм, на скате которого стоит дом Фамиры, постепенно переходит в цветущую лужайку, пятнами алую и золотистую от цветов.

      Тихо-тихо. Пахнет тмином.

      Сцена первая

      Бледно-холодная

      Расходящийся туман освобождает Нимфу. Она темноволосая и несколько худая. Лицо с блуждающей, точно безысходной улыбкой у нее молодое и розовое, но наклонно быстро бледнеть под влиянием как-то разом потухающих глаз. Треугольник лба между двумя гладкими начесами томительно бел. Движения нервны. На ней широкая одежда цвета морской воды. Фата прозрачно-травянистая и отдает серебром, и пояс, похожий на стебель. Ноги белы и очень малы, но следы широковаты и ступня растоптана.

      Нимфа

      (осматривается)

      Так говорил Силен.

      А вот и камень —

      На голову быка похожий.

      Дом

      Из листьев – не гнездо, а дом, и царский.

      Я ничего не понимаю. Хлеб?

      Неужто хлеб? Так черен он. Кувшины,

      И в них вода, прикрытая листами…

      И как все это бедно…

      Погоди —

      (Нагибается, что-то поднимает и внимательно рассматривает, по-женски серьезно, причем между бровей образуется складка)

      Тут женщина живет… Глядите: шпилька

      Потеряна… старухой.

      (Заглядывает в шатер.)

      Двое спят

      Под этой чахлой сенью. Нет, Силен

      Солгал или напутал. Я найду

      Не сына здесь, а хмурого доильца

      Десятка черных коз, иль зверолов

      Лохматый здесь с подругою ночует…

      Гей… Отзовитесь, люди, кто-нибудь!

      Сцена вторая

      Нимфа и старуха.

      Откуда-то из глубины дома с вымытым бельем на плече и в руках выходит старая простоволосая и ширококостая женщина в блестящих серьгах, но темно и бедно одетая. Увидев чужое лицо, она спешно складывает наземь свою ношу и затем, остановившись в дверях дома, вглядывается в Нимфу, видимо пораженная ее небывалой красотой.

      Старуха

      Не досмотрю. Простите, госпожа.

      (Как бы про себя)

      Из царского дворца, должно быть, гостья…

      (Громче)

      Поблизости и женщин нет таких,

      Так розовы да белы расцветают

      Цветы, и то в садах, да поливай

      Еще их раза по три.

      Нимфа улыбается и делает шаг по направлению к старухе.

      Сядь,

2

Кифара – струнный музыкальный инструмент вроде лютни.

3

Кондратьев Александр Александрович (1878–1967) – поэт и прозаик, сотрудничавший в ряде модернистских изданий. Окончил 8-ю гимназию в Петербурге в то время, когда директором там был Анненский.