Всего один шаг. Павел Комарницкий

не глядя на диаграмму. Вот прямо сейчас. За один вот такой взгляд.

      Я не опускаю глаза. Она поймёт, не может не понять. Она же ангел, в конце концов. К тому же потомственная телепатка. Так что прочтёт, и слова тут лишние.

      Теперь и озорство исчезает из её глаз, и они становятся глубокими и серьёзными.

      – Ладно, давай попробуем. Я вижу, Рома, что ты МОЖЕШЬ. Но между «мочь» и «сделать» лежит порой огромная дистанция.

      – Мне некуда отступать. Я сделаю.

      Аина аккуратно доедает последний лимон.

      – Пойдём ко мне. Там закончим беседу.

* * *

      -… Теперь я понимаю, что тут есть и доля моей вины. Я-то расслабилась – Великий Спящий, да почти Всевидящий, чего ещё надо? Раз оторвался от земли, так полетит, никуда не денется. Но, видимо, с биоморфами всё сложнее.

      Мы сидим в комнате у Аины. Ковёр пригашен, и свет, льющийся с потолка, тоже. Даже окно затенено. В комнате разлиты ароматы, источники которых я определить не в состоянии. Да и не до ароматов мне сейчас, если откровенно.

      – Я всё время говорю, что ход мыслей человека иногда невозможно предсказать в принципе. Однажды я случайно видела сценку из жизни аборигенов – мальчик лет десяти играл с маленьким пушистым домашним зверьком… да, котёнком. И вдруг ни с того ни с сего бросил его в зев печи, где горел огонь. И сам бросился спасать, полез в печь голыми руками. Обгорели оба. Мальчик плакал и страшно раскаивался в своём поступке. НО ВЕДЬ ОН ЭТО СДЕЛАЛ! Легче ли было зверьку от того, что маленький придурок его пожалел после того, что сотворил с ним?

      – При чём тут? – не выдерживаю я. – Нельзя судить о людях по таким вот придуркам!

      – Да неужели? Если бы это был один придурок… Люди массово совершают идиотские поступки, а потом долго и слёзно раскаиваются, размазывают сопли. Даже существует такая идиотская присказка: «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасёшься». Как будто соплями можно отменить уже совершённое зло! А в этой стране и вовсе существует дикий обычай – если человека признают дураком, он не отвечает даже за тягчайшие преступления. Здесь вообще имеет место культ дурака. А тех, кто умнее других, не любят и всячески стараются усложнить им жизнь.

      Я молчу. А что тут скажешь? Против правды не попрёшь… Дуракам везде у нас дорога, дуракам везде у нас почёт. «Блаженные нищие духом…»

      – Но мы отвлеклись. Время послеобеденного отдыха заканчивается, а у меня полно работы. Вот тебе портрет подопечного.

      В воздухе вспыхивает изображение, и у меня отваливается челюсть. Да не может быть!

      Мальчуган лет шести, не больше. Да, точно. Вот дата рождения – неполных шесть лет. И это агент «зелёных»?!!

      Аина громко и заразительно хохочет, и я улыбаюсь, уже видя-ощущая ответ.

      – Ох, уморил… Ты, кажется, был рыболовом в бытность бескрылым аборигеном?

      – Было такое.

      – Тебе известно слово «живец»? Так вот, Рома. Это вот «живец», а ты будешь рыболов. На этого малыша должны выйти «зелёные», причём в течении ближайших часов.

      – Выйти и…

      – И убить. Он им не нужен.

      Я перевариваю