Продолжение следует. Павел Комарницкий

ковер на полу белоснежный, с плавающими в глубине размытыми разноцветными огоньками. Длинный низенький стол, сильно напоминающий среднеазиатский дастархан, уставлен блюдами и корзинками, полными всевозможных фруктов – я раз семь летал за ними в близлежащий лесок и возвращался, пыхтя от натуги, с полными авоськами. Ирочка хозяйничала дома, настраивая визуальный образ стен, пола и потолка, затем по ее требованию «домовой» извлек откуда-то из недр кухни вот этот раскладной стол, посуду… Хорошая хозяйка всегда всю подобную черную работу делает сама, не напрягая своего мужа. Мне осталась лишь самая умственная работа – переноска тяжестей, вот этих самых фруктов.

      Да, сегодня у нас большой визит Ирочкиных родственников. Великий визит, если учесть присутствие прабабушки и прадедушки. Я уже начал привыкать, что тут все великое. Великая цивилизация, Великая звезда, Великий спящий…

      – Великая скромность, – смеется моя супруга. Подслушала мои мысли, телепатка…

      – Слушай, как мне обращаться к твоим?..

      Ирочка пожимает плечами.

      – Как обычно, по именам. Мою прабабушку зовут (певучее слово) Ночная тайна. А прадедушку Летящий поперек, – она вдруг фыркает. – Знаешь, уж кому-кому, а ему это имя очень подходит!

      – А твою бабушку? Которая в аэропорту…

      – Это была пристань для пароходов, разве ты не заметил?

      – Не придирайся, я оговорился. Ляпнул, по обыкновению.

      – Нечеткость фраз отражает нечеткость мышления, мой милый. В службе, куда ты идешь работать, тебя быстро отучат ляпать. Жалко, честно говоря, – она прижимается ко мне .– Я уже привыкла…

      Да уж. Я как-то забыл, что меня берут в местную НКВД.

      Ирочка отстраняется, и я даже чувствую некий пробежавший по телу холодок…

      – Слушай, что я тебе скажу. Если ты не хочешь сразу же сильно обидеть своих новых коллег, никогда не называй службу внешней безопасности подобными словами. В земном отделе, куда тебя пригласили, очень хорошо знают, что такое НКВД и гестапо.

      – Ладно, учту, – я полон раскаяния, и Ирочка смягчается.

      – Ладно, мой хороший. Ты спросил, как зовут мою бабушку? Ее зовут Летящая под дождем. Иолла, короче.

      – Не понял.

      Она смеется.

      – Чего ты не понял? Ты полагал, что в целом мире Иолла я одна?

      Я несколько секунд размышляю.

      – Возможно, твое имя носят и другие. Я даже догадываюсь, что тебя назвали так в честь бабушки – такое и у людей не редкость. Но то, что в целом мире ты такая одна, бесспорно.

      Ее глаза близко-близко.

      – Наверное, ты прав, мой любимый ангел. Да и какая я теперь уже Иолла? Я давно уже твоя Ирочка…

      Долгий, тягучий поцелуй.

* * *

      Нет, все-таки лучше пусть была бы человеческая гулянка. Там что – гармонь пополам, сапоги всмятку, морда вдребезги. Все просто. А тут… Вот, пожалуйста, все смеются. И подумать лишнего нельзя. Трудно мне, понятно?

      «А никто и не обещал тебе, что будет легко. Все, что я тебе обещала, мой милый – мы всегда будем вместе»

      «Этого достаточно. А все остальное – мелкие детали»

      –