Дурни вавилонские. Далия Трускиновская

по два «кувшина» в день, а потом – и по три. Наша совесть перед хозяином была чиста: мы прикинули – получалось, что двенадцать сиклей каждый из нас уже почти отработал.

      Таш вернулась после заката и разбудила нас. Она принесла еще одну корзину с лепешками и сыром.

      – Ешьте как следует, – велела она. – А потом собирайтесь.

      Мы и поели, и собрались, но ее всё не было. Она появилась ближе к полуночи, одетая так, что стыдно смотреть, – в мужской наряд.

      – И нечего таращиться на мои ноги, – сказала она. – Точно такие же, как у всех женщин. Выносите свои мешки во двор.

      Потом, когда мы сложили мешки у стены, она велела идти за ней.

      – Куда? – спросили мы.

      – Увидите.

      Она не взяла ни факела, ни даже светильника, но нас выручила луна, слава ее хозяину Сину. Мы шли недолго и оказались возле горы глины и сарая, где ночью стояли наши тачки.

      – Сейчас вы откроете двери сарая и возьмете тачки, – сказала Таш. – И погоните их к дому крестовины.

      – Зачем? – спросили мы.

      – Увидите.

      Сарай ночью никто не охранял – в самом деле, кому в такое время могут понадобиться тачки? Мы нашли свои, вытащили их и погнали к дому крестовины, а Таш шла впереди и открыла ворота, чтобы мы могли загнать их во двор.