Игра на выбывание. и другие истории. Лазиз Каримов

тоже видел глубинный смысл – ведь с детства он любил чтение сильнее еды.

      Уже на первом курсе Андрей открыл в себе склонность к творчеству. Началось все с небольших шуточных стишков, лимериков, на английском. Затем были написаны несколько творческих эссе и курсовых, впечатливших преподавателей своей неординарностью и блестящим слогом.

      «Уверена, что еще услышу о Вас», – сказала Андрею на втором курсе завкафедрой русской филологии, забирая себе ксерокопию его курсовой по творчеству Леонида Андреева.

      Андрей не задумывался всерьез о карьере писателя, но ему всегда была интересна природа вдохновения. Проходя отработку в подвале университетской библиотеки сразу после зачисления в вуз, он разгребал завалы старых книг и наткнулся в одной из них на иллюстрацию, взбудоражившую его воображение. На пожелтевшей странице был изображен человек в старомодной одежде, в задумчивости сидящий за письменным столом с пером в руке. А над его левым плечом склонился демон, что-то шепчущий ему на ухо.

      Этот образ прочно запечатлелся в памяти Андрея, постоянно возвращая его к вопросам: «Что есть творчество? Откуда приходят все эти фантастические и безумные идеи? Как может человек сам творить миры, которые никогда прежде не существовали? Или же здесь, в самом деле, замешаны высшие силы?». Он надеялся понять это за пять лет учебы в универе.

      Сейчас, через десять лет после получения диплома, живя в Екатеринбурге и работая в гимназии, Андрей все еще не знал ответа.

      Но он не забыл вопрос.

      В том, что он стал учителем, Андрей тоже видел некий высший замысел. Почти все его однокурсницы и единственный однокурсник (да, филфак был девичьим царством) мечтали стать переводчиками. В итоге, больше половины его группы сейчас работало преподавателями. В вузах, на языковых курсах или, как он, в школе.

      Собственно, в Екатеринбург из Поволжья он перебрался именно в поисках работы своей мечты. Но переводчики в столице Урала большим спросом не пользовались, и Андрей очень скоро оказался в школе.

      Был ли он расстроен? Несомненно. Крушение юношеских надежд всегда болезненно. Но именно убежденность, что случайностей не бывает, помогла ему увидеть глубокий смысл происходящего. Работая учителем в школе, он сможет принести реальную пользу. Оставить след в чьей-то жизни. Воздвигнуть себе нерукотворный памятник.

      Да, господа присяжные заседатели, наш Андрей был неисправимым идеалистом.

      Может, именно эта его черта мешала ему завести семью. Он считал себя неготовым, не вполне зрелым для столь ответственного шага. И хотя еще на филфаке многие девчонки заглядывались, а некоторые откровенно клеились к симпатичному брюнету с немного восточными чертами лица, Андрей всегда держал дистанцию. Эта дистанция оставалась между ним и слабым полом до сих пор, и он не знал как скоро она сократится.

      А еще ровно год назад он снова начал писать – впервые после окончания университета.