Двойники. Ярослав Веров

вашим запросам. Ну кто из студентов может себе позволить снимать в столице трехкомнатную квартиру?

      – Что? – удивился полковник. – Как это, трехкомнатную? Да у меня подчиненные, майоры, мать твою, очереди годами ждут. Да мы тебя в порошок сотрем. Ты что, думаешь так и дальше жировать?

      – А что я там буду делать, в вашем «ящике»? Тоска. Бомбу делать – у меня, понимаете, на это не стоит.

      – Как? Ты хоть понимаешь, где и с кем разговариваешь? Стоит у цуцика на сучку! А может, у него того? – Полковник постучал себе по темечку.

      Особист понимающе хмыкнул.

      – У нас, Цареград, есть варианты распределения и на этот случай. Центральная клиника интенсивной психиатрической реабилитации, называется. Очень квалифицированный медицинский персонал.

      Григорий пожал плечами:

      – А зачем? Я что – диссидент, что ли?

      – Ты хуже! Из-за таких вот, как ты, мудаков, всё летит в тартарары.

      – Ну посижу я там. Преступление мое не такое, чтобы сгноить меня на «психе». Рано или поздно выйду – и готов стране новый диссидент. Вам надо?

      – Ну, он же у нас умный, – развел руками полковник.

      Особист утвердительно покивал. Григорий заметил в его глазах некий огонек уважения. И понял, что движется в верном направлении.

      – Мы же тебя, бандита, даже к внештатной работе не привлекали. Двадцать человек с курса привлекли, а тебя – нет, берегли, засранца.

      – Последний раз спрашиваю – согласен? – рявкнул полковник.

      Григорий сокрушенно развел руками, мол, не получается у нас, мужики, договориться.

      – Так, какая там у него была специальность? – осведомился полковник, будто нужная бумажка не лежала у него перед глазами.

      – Основная – кибернетическая физика, специальная…

      – Ну, специальная у него уже в прошлом. Физика? Ну, пусть и катится в Задрюпинск какой-нибудь. Есть у тебя такое?

      Особист перебрал свои бумаги.

      – Была заявка, но мы не думали давать им людей. Форвардная программа с этого учреждения снята.

      – А, ну, пускай себе там покрутится. И чтобы никаких там наук. Умрешь лаборантом, парень.

      Таким образом, второй раунд этой веселой игры Григорий тоже выиграл. Не стоит думать, что запрет на научную карьеру мог огорчить его. Если б мог – согласился бы Гриша и на «ящик», и на будущее орденоносного академика.

      Третий раунд игры с госбезопасностью начался и затянулся на год уже по приезде на место распределения. Там за Гришу взялись ретиво, словно только его и ждали, чтобы наладить в городе и институте порядок и безопасность.

      От стукачества он упорно отбивался. Посидел даже под предварительным следствием. Но дело закрыли: не вешать же статью об азартных играх на уважаемых профессоров из-за одного, понимаешь, сопляка. Тем не менее пришлось бы Григорию худо, но тут как раз грянула смена эпох. И уже он мог общаться в неформальной обстановке, за карточным столом с теми, кто еще недавно занимался его «воспитанием». Ставили они,