Двойники. Ярослав Веров

сердца сопровождались видениями, очень напоминающими сны Ивана. С одним «но» – смерть «персонажа» и вызывала у Кирилла эту самую остановку. Взаправду вызывала. Такие, Марк, пироги.

      Самохвалов уже взял себя в руки.

      – Значит, что же выходит? Выходит, что ситуация в одном мире вызывает проблемы в другом. Так?

      – Страшно, да?

      – Страшновато. Я, знаешь ли, не против того, чтобы быть не как все, но не до такой же степени!

      – За всё надо платить.

      – За что? – не понял Самохвалов.

      – За то, скажем, что не всякому дано видеть себя наследным дюком и другом государя-императора…

      – Не завидуй.

      – Было бы чему.

      – В психологии, вижу, ты не силен. Возьмем нашего Маленького Мастера. Ведь рыцарь его не с пластиковым мечом по лесу бродит, с настоящим. Каково будет нашему толкьенисту, если его рыцарь кого-нибудь взаправду зарубит? Он же эту кровь как пить дать на свой счет запишет. К гадалке не ходи. Да-а… Ну а как он там своей Алле с кем-нибудь изменит? То-то же. А говоришь тут…

      – Ты вот что мне скажи, экспериментатор сиятельный, что следует из того факта, если Веров все-таки сновидец?

      – Ну, надо подумать.

      – Значит, у него в каком-то из миров есть двойник.

      – Так. И дальше?

      – Почему не в девятнадцатом веке?

      – Молодец, уважил. А почему бы ему не быть жителем Атлантиды или Гондваны?

      – А тогда были люди?

      – Когда?

      – Когда Гондвана.

      – Это принципиально?

      – Для нас – нет. Но если бы твой дюк поинтересовался обстановкой в литературном мире?.. Понимаю, Символиста искать – дело сложное. Но литература – дело вполне приемлемое. Нас интересует фантаст. Имя может быть каким угодно, но произведения должны как-то соотноситься с произведениями тутошнего Верова. Так? Кроме того, скорее всего, и псевдоним не случаен, возможно, точно такой обнаружится и там. И если он, в самом деле, не случаен, тогда точно не Гондвана, а Россия иного мира, очень возможно, того, где обитает дюк. Жаль, если твой дюк окажется таким толстокожим. Мое впечатление о нем, напротив, самое положительное. Хотя, конечно, государственные дела у человека… Но ведь и на попойки у него времени хватает?

      – Ему время от времени необходимо расслабляться, по-русски.

      – Ну, это я хорошо понимаю. Мой Пимский, кажется, дорасслаблялся. И все-таки через дюка многое можно было бы узнать. – Цареград неожиданно подался вперед и положил руку на плечо Марка: – Не подкачай, ваше сиятельство. Очень тебя прошу: не подкачай…

      Глава восьмая

      Cценарист Серню и Писатель Фомич шли по Малой Мясницкой. Осень. Шорох листьев, каблучки спешащих дам, цокот копыт и скрип проезжающих пролеток.

      – Что ж это выходит, Фомич, сколько я не читал из твоего, э-э, наследия, нигде нет даже намека на присутствие женщин. Разве так можно писать? – спросил Серню.

      Он любил старину Фомича, такого же, как и он, студента, изучавшего цикл естественных наук на втором курсе университета. Такого, да не совсем: