«Gaudeamus». Леонид Андреев

А про земляка-то и забыли. Надо же кончить, господа.

      Дина. Тише!..

      Входит Старый Студент.

      Ст. студент (здороваясь). Простите, Дина, несколько запоздал. Не мог отказать себе в удовольствии дослушать до конца «Травиату».

      Дина. Здравствуйте, Петр Кузьмич. Ну вот, позвольте познакомить – это мои товарищи-стародубовцы. Тут не все: нас в землячестве много, тридцать пять человек. Стамескин… Константин Иванович, наш председатель… Ну, да потом сами разберетесь, а то все равно сразу всех не упомните. Это Онучина. Чаю хотите? Сейчас будет горячий чай.

      Ст. студент. Сердечно благодарю, с удовольствием выпью стакан. Как у вас весело! Я уже из прихожей услышал ваш молодой и веселый смех.

      Онуфрий. Да, ничего себе. За твое здоровье, Сережа.

      Несколько секунд неловкого молчания.

      Ст. студент. Я не помешал вам, господа?

      Козлов. Нет, нисколько. Подвинься-ка, Костик, я тут присяду. Ты чем мажешь сапоги: смальцем или дегтем, отчего они у тебя так воняют?

      Костик. Касторовым, брат, маслом.

      Лиля. Скажите, пожалуйста: это не вы были третьего дня на «Фаусте»?

      Ст. студент. Да, я. Я вас тоже видел: вы были с какой-то черноволосой девушкой, с подругой, вероятно?

      Лиля. Да, с Верочкой! (Оживляясь.) А скажите, как вы достали билет? Мы с Верочкой целую ночь дежурили – да и то, едва-едва, на самом кончике захватили. Ужасно трудно доставать, когда поет Шаляпин.

      Ст. студент. Я также дежурил целую ночь.

      Лиля. И… не простудились?

      Ст. студент (улыбаясь). Почему же я должен был простудиться?

      Лиля (смущаясь). Нет, я так… погода была очень плохая…

      Дина. Вы так любите театр, Петр Кузьмич?

      Ст. студент. Да, очень люблю. (Ко всем.) Я провел двадцать лет в такой глуши, где ничего не знают о театре, и даже заезжие труппы при мне ни разу не бывали. Но по газетам я следил за репертуаром и всегда знал, что ставится в Большом театре… Я очень любил оперу…

      Дина. И как же вам показалось?

      Ст. студент (улыбаясь, тихо). Не знаю. В первый раз я очень волновался и плохо видел. Но было очень хорошо.

      Лиля. Ах, Боже мой, неужели целых двадцать лет – а мне и всего только девятнадцать.

      Козлов. Четырнадцать.

      Петровский. Одиннадцать.

      Блохин. Д-десять.

      Смеются, но тотчас же становится неловко. Старый Студент, все также тихо улыбаясь, обводит всех добрыми, немножко влюбленными глазами.

      Лиля. Что – самим неловко стало? Вот видите, они всегда так, они и над вами завтра станут смеяться. Вам сколько лет, сорок восемь?

      Ст. студент. Нет, сорок семь.

      Лиля. Ну, вот видите. А они завтра начнут врать, что вам восемьдесят… сто.

      Петровский. Сто двадцать.

      Блохин. Т-тысячу четыреста.

      Опять слегка неловкое молчание.

      Дина. Александр Александрович, узнайте, пожалуйста, как там насчет чаю. Сейчас будет горячий чай,