Земля мертвых. Александр Прозоров

чародей? – поднял взгляд на хиппи мужчина.

      Тот немедленно закивал, опасливо косясь на плеть.

      – Кто ж тогда? – удивился воин. – У нас в пустоши боярского рода всего пара дворов будет. Никак боярин Волошин тихо под государя крамолу готовит? Знаешь Волошина, чародей? – круто повернулся он к пленнику.

      Хиппи опять торопливо закивал.

      – Вот, стало быть, каков служилый боярин! – облизнул губы воин. – Вот пошто дела засечные такой интерес вызывали у Харитона. Правду говоришь, сарацин?

      Воин рукоятью плети подцепил пленника под подбородок и внимательно заглянул ему в глаза.

      – Вроде, поспело мясо, воевода, – выпрямился у костра старик. – Готово.

      Воин передвинул щит ближе к огню, уселся на него. Теперь Погожин ничего не видел, а слышал только чавканье. Во рту патрульного появилась слюна, в желудке заурчало.

      – Допросные листы снять надо, Агарий, – деловито вспомнил мужчина. – И не токмо с чародея сарацинского, а со всех. Особо узнать, какую крамолу затеяли, кто из бояр хотел государя извести, как новгородцы помогали. Не может такого случиться: измена государю на севере, а новгородцы в стороне спят. А, чародей? Новагород видел? С боярами говорил?

      Хиппи промолчал, и воину это не понравилось:

      – Ну-ка, Агарий, пошевели его лапой…

      Под березовыми кронами раскатился новый истошный крик, мгновенно оборвался.

      – Никак, воевода, помер сарацин?

      – Да ты что, Агарий?! Почему?!

      «Болевой шок, идиоты! – закрыл на всякий случай глаза Станислав. – Довели парня, уроды, своими играми. Будет вам теперь статья лет по двадцать каждому».

      – Я его пощекотал слегка лапой, воевода. Чисто испуга ради. А он и повис.

      – Сарацин от лапы издох? Да у меня под Казанью один татарин полдня зубами копье грыз, вырвать из брюха хотел! Только перед сном дорезали. А тут – от простой лапы помер?

      – Может, заговор порушился? Ладанки-то его все пожгли! Огонь любую силу колдовскую своей чистотой истребляет.

      – Ладно, Агарий, пусти его. Этих двоих не трожь, амулеты им оставь. Их надлежит в допросную избу доставить и листы полные снять. Я засечников обедать сейчас пришлю, ты пока обожди.

      Услышав удаляющиеся шаги, Погожин открыл глаза. Главный псих уже ставил ногу в стремя коричнево-рыжего коня. Спустя секунду он оказался в седле и погнал скакуна по болотному торфянику.

      Станислав глубоко вздохнул, заворочался, разминаясь, несколько раз выгнулся дугой, посеменил ногами в воздухе.

      – А ну, не балуй! – прикрикнул на него старик.

      Милиционер продолжал дрыгать ногами, раскачиваться с боку на бок. Он даже начал негромко напевать.

      – Щас я тебя! – угрожающе предупредил дед, поднимаясь на ноги и подходя ближе.

      – Х-ха! – Погожин резко распрямил ноги, и каблук правого тяжелого форменного ботинка четко впечатался старику в подбородок. Не ожидавший подобной подлости сторож изогнулся дугой и рухнул на спину.

      – Что вы делаете?! – испуганно прикрикнул второй хиппи,