Люди солнца. Том Шервуд

ав вчерашний день чёрным. Она в тот ужасный час предавалась сладкому, тайному занятию: играла в куклы. Казалось бы, какой хороший был день! У колодца не было очереди, и она быстро набрала два бочонка воды. Быстро привезла тележку с этими бочонками в нижний этаж дома своей тётки, – единственной родственницы и, после смерти родителей – опекунши по завещанию. Старательно и проворно прополоскала отстиранное ещё утром бельё, побросала его в корзину, отнесла на чердак, развесила на потемневших от времени верёвках и получила этот сладкий час. Тётка разносила отстиранное и отглаженное бельё в дома заказчиков и вернуться должна была только к обеду. Вытянув из-под кровати свой милый, привычный, с детства оставшийся сундучок, Милишка подняла крышку и достала с любовью и тщанием сшитые ещё мамочкой тряпичные куклы. Сине-белый, в коротком плащике, принц-рыцарь, мечом которому, а точнее сказать – шпагой служила большая парусная игла с обломанным ушком. Розово-белая девушка с волосами из жёлтой скатертной бахромы. Красный кот с разными ушами. И коричневый, плотный, с серой шляпой, разбойник. Впрочем, в зависимости от случая, разбойник превращался иногда то в рыбака, то в мельника, то в лесоруба. Неизменными оставались лишь хорошо вооружённый принц и незнакомая ему, а потому загадочная для него девушка, живущая за рекой, – добрая, тихая.

      Втащив сундучок под большой круглый стол и поставив его на бок, Милишка быстро соорудила из него дом с настоящей дверью, в котором жила девушка, и реку из синего куска ткани, на другом берегу которой находились рыцарь-принц и коричневый крепыш, не решивший пока, кто он сегодня такой.

      Юная прачка не знала ещё, что шаги, послышавшиеся за дверью, и приглушённые, невнятно бормочущие голоса навсегда отрежут её от тайных, милых, незатейливых приключений.

      Здесь, под столом, было волнующе-загадочное пространство, которое создавала большая свисающая вкруг скатерть. И вот, заслышав шаги и испугавшись обнаружения своей тайны, девушка быстро сдёрнула вниз завёрнутый на столешницу край скатерти – и превратила сладкую загадочность в спасительную укромность.

      – И-и-и не понимаю, – раздался недовольный голос тётки.

      Клацнула пружинная ручка двери. Каблуки башмаков, гулко стукнувшие на пороге, покатились уже приглушённо: пришедшие ступили на вязаную дорожку.

      Тяжёлые шаги грузной тётки остановились у стула. Передние ножки его дёрнулись и исчезли из-под стола. А кто-то второй прошёл к дивану и медленно сел.

      – Не понимаю, какая мне может грозить беда, – снова подала голос тётка.

      – Ужасная, – послышался немолодой надтреснутый голос, который всех, кто сидел, затаив дыхание, под столом, сразу же напугал. – Неотвратимая и быстрая, если только не принять меры.

      – Господин, не знаю, как вас там! Не говорите загадками!

      – Охотно перейду к ясности, – сказал гость и скрипнул пружиной дивана. – Я совершенно случайно узнал, что вы купили доходный домик, двухэтажный, с прачечной на первом этаже, почти в центре Бристоля.

      – Да, купила. Открыто и честно, с торгов!

      – А-хха… Но сумму вы внесли не всю. Недостающие тридцать пять фунтов принесли только на следующий день.

      – И что же?! Ну не хватило наличных с собой, это бывает!

      – Но меня привлекла та сумма, которую вы внесли сразу. И фамилия как будто ваша была мне знакома… Я взялся расспрашивать – и вот чудо! Вспомнил!

      – Да что такое можно обо мне расспросить?! Я порядочная прачка, об этом две улицы знают!

      – О не-ет. Прачка-то, оказывается, не вы. А племянница ваша приёмная, Милиния. Всю работу за вас делает, с утра до вечера не разгибая спины. И не знает милая девушка, что сама-то она благородной крови, а также очень богата.

      В комнате повисла гнетущая тишина.

      – Хорошо, что не возражаете. Потому что безсмысленно спорить. Сумма, которую вы заплатили за дом с прачечной – точно та, которую вы должны отдать племяннице по достижению ею шестнадцати лет. Че-рез-три-дня! Согласно надёжному и безупречно составленному завещанию.

      – Да откуда вам это знать? – не выдержала и подала голос тётка. – Не было никакого завещания!

      – О конечно, конечно. Поручитель, хранивший второй экземпляр, отправился в какое-то предприятие на корабле, обломки которого нашли после шторма. С ним исчез и лист, извещающий Милинию, что она является наследницей родительского капитала. Прошло несколько лет, вы ждали. И вот подвернулся такой крепкий, такой каменный, такой доходный домик с устроенным в нём так хорошо вам знакомым прачечным делом. Ну как не купить?! Сытая и роскошная жизнь на весь остаток отведённых вам лет! А вместо богатой племянницы – безплатная работница. Послушная, кроткая. Большая редкость – не правда ли – такой добрый характер. И личико пре-прелестное, я специально смотрел. Но вот беда. Беда! Именно та, с упоминания о которой я и начал наш разговор. Один экземпляр завещания сохранился!

      Снова повисла напряжённая тишина.

      – Откуда известно? – угрюмо спросила тётка.

      – А я – нотариус! Да-да-да-да. Тот самый, который добротно и безупречно запечатлел последнюю