Ты не слышишь меня (сборник). Наталья Нестерова

Вика! Вы чу́дная и удивительная! Вы прекрасная! – Он взял мою руку и поцеловал.

      – Спасибо, Максим Максимович!

      Не отпуская мою руку, на которую смотрел, как на драгоценность, он вдруг забормотал:

      – Во мне столько нежности… столько нерастраченной нежности…

      Он покрывал мою руку поцелуями, двигаясь все выше и выше, к локтю. И говорил, говорил…

      Не могу найти верное слово, чтобы описать мое состояние. Наверное, это был шок. Но шок многоярусный. Рвотный шок, который испытывает человек, видя обезображенный труп. Шок внезапной обиды, предательства, разочарования, порушенных надежд и миропонимания, ощущение собственной ничтожности. Как он мог подумать, что со мной можно так?

      На несколько секунд я впала в ступор, и только когда Максим Максимович поднял вторую руку, чтобы обнять меня, вырвалась, вскочила.

      Я не подыскивала выражений, я выпалила первое, сорвавшееся с языка:

      – Старый развратник!

      Максим Максимович всхлипнул, закрыл лицо руками и выбежал из кухни.

      Открылась входная дверь, пришел муж. Он заглянул на кухню:

      – Привет! Я голодный как волк. Накормишь?

      Не чмокнул дежурно в щечку, пошел переодеваться, мыть руки.

      Когда Виктор снова вошел на кухню, я еще не пришла в себя. Стояла истуканом, не могла поверить в случившееся. Может, оно мне приснилось?

      Виктор со ставшей в последнее время привычной иронией спросил:

      – Эй, ты чего застыла? Бизнес не клеится? А поесть усталому труженику? Папа спит?

      – Папа… твой папа сейчас… ко мне, со мной… хотел…

      – Замолчи! – переменился в лице Виктор.

      – Он говорил… целовал… Это ужас!

      И тут мой муж размахнулся и ударил меня по лицу. Я полетела в сторону двери и упала на пол. Мне было больно, жутко, страшно. Я на четвереньках поползла в коридор, с трудом поднялась. У меня провалилась земля под ногами, мне не на что было опереться в жизни. Если муж меня бьет, значит, я лечу в преисподнюю. Я стремилась удержаться на поверхности, помчалась в комнату Максима Максимовича, распахнула дверь.

      Закричала:

      – Он бьет меня! Бьет! Скажите ему, что вы сами, сами!

      Максим Максимович сидел на кровати, закрыв ладонями лицо, раскачивался и стонал.

      Сзади, за плечи, меня схватили руки Виктора. Руки, которые столько раз ласкали меня, дарили божественное наслаждение, которые я любила до спазма в горле. Теперь они стали грубыми клешнями жестокого чужака.

      Виктор вытолкнул меня в другую комнату.

      – Убирайся! – велел он. – Убирайся отсюда и никогда больше не появляйся!

      – Я не виновата…

      – Пошла вон, я сказал!

      Схватив сумочку, я выскочила на улицу, поймала такси, примчалась к девочкам в общежитие. Вахтерша пропустила меня со словами: «Я ж говорила!»

      Потом я сняла однокомнатную квартиру. Могла себе позволить, я хорошо зарабатывала.

      Виктор

      После