Разделение поэзии на роды и виды. В. Г. Белинский

отец или супруг

      Тебе дороже?

      Мария.

      Милый друг,

      К чему вопрос такой? тревожит

      Меня напрасно он. Семью

      Стараюсь я забыть мою.

      Я стала ей в позор; быть может

      (Какая страшная мечта!),

      Моим отцом я проклята,

      А за кого?

      Мазепа.

      Так я дороже

      Тебе отца? Молчишь…

      Мария.

      О, боже!

      Мазепа.

      Что ж? отвечай.

      Мария.

      Реши ты сам.

      Мазепа.

      Послушай: если б было нам,

      Ему иль мне, погибнуть надо,

      А ты бы нам судьей была:

      Кого б ты в жертву принесла,

      Кому бы ты была ограда?

      Мария.

      Ах, полно! сердца не смущай!

      Ты искуситель.

      Мазепа.

      Отвечай!

      Мария.

      Ты бледен; речь твоя сурова…

      О, не сердись! Всем, всем готова

      Тебе я жертвовать, поверь;

      Но страшны мне слова такие.

      Довольно.

      Мазепа.

      Помни же, Мария,

      Что ты сказала мне теперь.

      Можно ли глубже заглянуть в сердце женщины, беззаветно отдавшейся страстно любимому человеку? Как дитя блестящею игрушкою, Мария уже заранее любуется короною на седых волосах возлюбленного; она любит его и потому не знает с ним страха; в ее глазах он «так могущ», что она не хочет и верить, чтоб ему могла грозить опасность, хоть он и сам предупреждает ее о грозящей ему опасности!.. А если ему и суждено погибнуть, для нее не все еще кончено: для нее остается еще радость – вместе с ним умереть на плахе!.. Тут вся женщина в апофеозе любви своей, и сам Шекспир ни одной черты не мог бы прибавить к этому дивно художественному изображению нашего поэта! Сколько истины и верности действительности в страхе Марии при мысли об ужасном выборе между отцом и любовником! Как естественно, что она желает уклониться от утвердительного и неизбежного ответа на этот вопрос, оледеняющий холодом смерти сердце ее! Какое торжество женской натуры в ее ответе в пользу возлюбленного, как бы насильно, подобно болезненному воплю, исторгнутом из ее души! Каким могильным холодом веет от мрачных слов Мазепы, замыкающих собою эту дивную сцену:

      Cноски

      1

      Несмотря на юность нашей литературы и младенчество литературного образования русского общества, – уже лет двадцать тому назад пробудилось у нас сильное критическое движение, усиливающееся с каждым днем более и более. В журналах (а прежде даже и в альманахах) постоянно являлись и являются более или менее примечательные