Следы темной души. Паутина судьбы. Валентина Мэй

смутившаяся ещё больше гостья. Она покраснела и почувствовала себя явно неуютно. – Если ты занята, то я пойду.

      Встала и направилась к двери. Люси не остановила её. Знает, что не права, так выгоняя гостью, но не смогла больше продолжать разговор, ведущий к истокам её самозаточения. Она не захотела обижать девушку, потому что считает её действительно хорошей подругой, но не для себя. У них слишком много разногласий, разговоры никогда не бывают оживлёнными и интересными, а сегодня искать тему для разговора она точно не собирается. К тому же, когда речь зашла о том, почему она сидит дома, ком в горле снова начал расти с огромной скоростью.

      – Пока, Люси, – закрывая за собой дверь, произнесла Катя так грустно, что Люси уже стало жалко не себя, а её.

      – Пока.

      Она встала со стула и рухнула на кровать. Глядя в потолок, снова погружается в черные мысли, переживая тот вечер. Слёзы крупными горошинами потекли из глаз. Девушка сомкнула веки и усиленно стала прогонять воспоминания. Но это кажется невозможным. Наконец, мысли потекли немного в другом направлении. Люси стала вспоминать их лица. Одно за другим. Но ей практически никого не удалось вспомнить наверняка. Единственное лицо, которое всплывает, так это того мерзкого и отвратительного длинного блондина. Или другого? В конце-концов, она запуталась. Закрыв глаза, повернулась к стенке и уснула.

      Проснувшись, села на кровати, и покрывало сползло с плеч. Покрывало? Посмотрела в окно. Уже темно. Да, конечно, мама укрыла её. Мама всегда заглядывает к ней в комнату, если дочь не выходит долго.

      Дневник! Люси вскочила и в один шаг достигла письменного стола. Достаточно яркий свет уличных фонарей льется в комнату через окно. Быстро открыв ящик стола, сосредоточенно вспоминает порядок вещей, лежавших там. Дневник так и лежит под тетрадью с сердечком. Облегчённо вздохнув, включила настольную лампу, достала дневник с ручкой и села на стул. В голове всплыл образ Валеры. Она никак не может понять, какие чувства испытывает к нему теперь. Вроде ненависть лютая, но при этом постоянные поиски оправданий. Признать, что до сих пор сильна любовь?! Нет-нет! Это невозможно! И снова его глаза смотрят на неё с укоризной.

      Она открыла ящик стола, взяла карандаш. Уже через несколько минут грифель аккуратно, лёгкими прикосновениями оставляет на тетрадном листке свои отпечатки, с каждым новым штрихом давая жизнь сначала глазам, затем губам… Девушка остановилась, всматриваясь в зрачки на бумаге, взяла ластик, мирно спящий на синей подставке настольной лампы, и положила конец едва зародившейся частичке художественной жизни.

* * *

      Проходят дни, один скучнее другого. И только сёстры, наверное, счастливы от того, что Люси дни напролёт просиживает дома. Но, как ни пытается девушка избежать улицы, ей приходится мириться с тем, что нужно сходить в магазин или в аптеку. Всё чаще мать выгоняет её на улицу хотя бы просто с мусорным ведром.

      Первые её вылазки прошли тихо. Её никто из друзей и знакомых не увидел. Для выхода на улицу она выбирает обеденное время. Благодаря тому, что их квартира на первом