Должница. Евдокия Гуляева

пряча подаренную природой красоту за мешковатыми тряпками, ведь, с моей жизнью, это был не дар, а сущее наказание…

      – Эй, ты чего тут трешься?! – прикрикнул на меня вынырнувший из дверей охранник. – А ну, пошел отсюда!

      – Я… К… – не знала, как сказать и верно ли я пришла, поэтому подойдя, протянула ему оставленную мне визитную карточку, но не отдавая совсем, а по привычке, крепко держа ту пальцами.

      Окинув меня крайне удивленным взглядом, тот, пробормотал что-то себе под нос и сделал шаг в сторону, к моему удивлению, пропуская меня внутрь…

      Днем клуб выглядел совсем по другому, без бликов и сверкающих, снующих туда-сюда лучей, но не менее дорого и элегантно. Я в своем привычном одеянии совсем не вписывалась, резонансом отражаясь от глянцевых стен, притягивая к себе удивленные взгляды уже работающего персонала и стайки хохочущих, шикарных девушек стриптизерш, поражающих своей ухоженностью и развязностью.

      – Тебе наверх, хозяин ждет… – услышала я мурлыкающий голос красотки-администратора, которая кивнула в сторону ведущей наверх, мне знакомой, лестницы.

      Поднимаясь, уже знала, что предупрежден, что ждет, с каждым шагом приближаясь к двери, указанного мне кабинета, как на эшафот, с замиранием сердца, с четким пониманием что не пойдет на мои условия, вздыхая, с каждым сделанным мной шагом, от неизбежности наказания. Повернуть бы назад, да не могла, чувствуя на себе взгляды работников, оставленных мной там, внизу, которые, сомневались, что меня примут, смешками подгоняя меня в спину.

      И я шагала, как шла всегда, с уверенно поднятой головой, без обнажающего меня страха, следуя за фартом судьбы, в которую верила…

      Поднявшись, замерла. Но, решив не оттягивать, постучала и сделала шаг внутрь, открыв дверь.

      «Арес» стоял, прислонившись к столу, скрестив руки на груди, выжидательно отсчитывая секунды на циферблате своих безумно дорогих часов, с каждой прошедшей впустую, теряя терпение. Подняв на меня глаза, быстро пробежался взглядом, не оставляя без внимания детали, считывая мой новый образ, сравнивая его с виденным им ранее. Я новая, явно проигрывала себе же, прежней, по шкале идеальности, светившийся в его глазах, маячившей теперь почти на нуле…

      – Ну же? – спросил он, выжидающе приподняв одну бровь, демонстрируя свое нетерпение вперемешку с брезгливостью, мелькнувшую в его взгляде, ранившим меня своей неприязнью.

      Я понимаю его. Мой способ заработка не делал мне чести, но он не знал рамки, в которые меня жестко загнала жизнь и я не хотела это ему объяснять. Красавчику, стоявшему передо мной это не интересно. Его не заинтересует вопрос «Почему?», потому, что главный, светившийся в его глазах – это уничтожающее «Меня», именно так, именно с большой буквы, грубо задев его самолюбие, словно ножом оставив там свой рубец обмана…

      – Фото у меня, – перешла я к делу, – вы же за этим… – не смогла закончить, утонув в шторме его глаз, завязнув там по самые уши, разразившейся бурей, впечатанная в стену непонимания. – Я отдам!

      – Сейчас! Не зли меня, девочка!

      Злой