Дитё. Владимир Поселягин

не бедствовали.

      Артур Александров быстро стал очень известным и очень таинственным. Правда, некоторые догадывались – на прослушивание приходил представительный мужчина, который время от времени поправлял исполнителей, а иногда даже менял слова. А на то, что он постоянно появлялся с маленьким сынишкой, который тоже внимательно слушал, пародируя отца, никто внимания уже не обращал.

      Голиков Арсений Витальевич был действительно неплохим специалистом в области музыки и мои песни подхватывал сразу. Работать с ним оказалось настолько приятно, что я даже подарил ему пару песен. Так вот, ходили на прослушивание мы с ним часто, но ни разу никто из посторонних подойти к нам не смог. Да и непосторонних, похоже, предупредили о нежелательности болтать языками. Во всяком случае, слухи о какой-то причастности Арсения Витальевича к композитору Александрову ходили только в узких кругах…

      – Идем на посадку, – отвлек меня от воспоминаний бортмеханик.

      Когда «Ил» наконец-то замер, я расслабился. Никому никогда об этом не говорил, но летать не люблю. Как-то не по себе мне в воздухе. А первый прыжок с парашютом – еще в рязанской «Дурке» – закончился для меня мокрыми штанами.

      Терпеливо дождавшись, когда откроется аппарель, мы спустились на бетонные плиты военного аэродрома. Около самолета уже дожидались две машины. Мы с Селивановым сели в первую, а охрана – во вторую.

      – Романов злой на тебя, так что ты с ним поосторожней. И старайся не доводить его, как ты любишь.

      Повернувшись к генералу, я уточнил:

      – Когда это я доводил его?

      – Да постоянно! Он после общения с тобой всегда на сердце жалуется.

      – Не было такого!

      То, что для меня авторитетов нет, знали все и реагировали спокойно, а вот Романов, похоже, до сих пор не привык.

      Григорий Васильевич встретил нас в своей любимой маленькой уютной гостиной. Поздоровавшись, показал на два кресла напротив и предложил сесть.

      – Итак, блудный сын, я смотрю, ты все-таки вернулся под защиту государства?

      Я в это время крутился, стараясь устроиться поудобнее – то ли в позу лотоса сесть, то ли в свою любимую, ноги на один из подлокотников, спину на другой. Все-таки выбрал любимою, между делом ответив:

      – Меня никто не спрашивал, из отпуска выдернули и сюда привезли.

      – Ты все в своем репертуаре… Рассказывай все, что с тобой произошло, и поподробнее. Интересно мне.

      – …и тут я весь такой расстроенный возвращаюсь, а там – здрасьте, не ждали! Генерал сидит, пельмени жарит. Ну и меня сюда, к вам.

      – Интересная история, да, очень интересная. Знаешь, Артур, что информация о тебе опять ушла на сторону?

      – Просветили, – кивнул я и, посмотрев на генерала, спросил: – Это кто же такой любопытный?

      – Выяснили, что это альянс нескольких стран. И охота на тебя продолжается изо всех сил, так что надо что-то думать.

      – Да что тут думать? Убить меня, и всех делов!

      – В