Русский немец. Том 1. Команда вознесения. Генрих Эрлих

когда Юрген устроился работать на верфь. Вернее, его устроили туда друзья отца. Они и разъяснили ему, что к чему. Разъясняли, как водится, в пивной. Там он и сцепился с тем подонком. Они тихо разговаривали за угловым столиком, когда тот вдруг начал громко вещать. Что-де победа над Францией есть лишь промежуточный этап, восстановление исторической справедливости и возврат старых долгов. Но главная война – это будущая война на востоке, главный враг – это Советы, а главное место приложения немецкого гения – это бескрайние русские просторы, где всем немцам достанет жизненного пространства и рабов.

      Юрген не мог вспомнить, что его больше всего задело. Слова о рабах или упоминание Волги, как рубежа немецких притязаний. А может быть и то, что этот бюргер с налитым пивом брюхом косо посмотрел на Юргена. В тот момент он говорил о том, что в преддверии похода на Восток место каждого молодого немца в армии, а так как в пивной сидели одни лишь пожилые рабочие, то его взгляд невольно обратился на Юргена. Как бы то ни было, Юрген ему врезал, от души. За что и получил полтора года тюрьмы.

      Юрген был подавлен несправедливостью и жестокостью приговора, ужасными условиями тюрьмы – двенадцать человек в тесной двадцатиметровой камере с нарами в два яруса, тупой работой – они шили рукавицы и маскировочные халаты, строчили на швейных машинках по десять часов в день, шесть дней в неделю. В тюрьме же Юрген узнал о начале войны с Советами.

      После этого воскресные киносеансы превратились для него в пытку. Перед фильмом шла обязательная кинохроника. Победоносное шествие немецких войск по Белоруссии, Украине, Литве, ряды захваченных самолетов, танков, пушек, низвергаемые советские памятники и портреты Сталина, летящие под гусеницы немецких танков, бесконечные вереницы пленных, униженных и жалких, местные жители в праздничных одеждах, радостно приветствующие «освободителей». Этим кадрам Юрген не верил, нацистские киношники и не такое могли поставить, они на это были мастера, но названия захваченных городов говорили сами за себя, особенно потряс Калинин, ведь он был на Волге, это Юрген помнил без подсказки диктора. А еще Юрген представлял, что где-то там воюет его брат, непременно должен был воевать, и он с тревогой и в то же время с надеждой всматривался в лица пленных – вдруг среди них промелькнет родное лицо.

      Он и предположить не мог, что через полгода после выхода из тюрьмы окажется на Восточном фронте.

      Нет, это была не его война.

      Das war die letzte Wurfgranate

      Это была последняя мина. Она шлепнулась метрах в пяти от них и взорвалась, накрыв их шатром осколков и засыпав землей. После этого наступила тишина.

      – Кажись, все, – сказал Павел и сел, привалившись спиной к стенке рва.

      Юрген встал на четвереньки, отряхнулся, как собака, и откинулся к противоположной стенке. Теперь он мог внимательнее разглядеть своего недавнего противника. Из-под шапки-ушанки с завязанными вверх ушами выбивались жесткие соломенные кудри, голубые глаза, золотистая щетина на обветренном, красноватого цвета лице, короткий