Добрые предзнаменования. Нил Гейман

единственной души. Наверное, это высокое искусство, но в наши дни надо смотреть на вещи по-другому. Не вглубь, а вширь. В мире пять миллиардов человек, и отщипывать уродов по одному уже не приходится: надо расширять производство. Однако демонам вроде Лигура и Хастура этого не понять. Они бы никогда не придумали телеканал на валлийском языке. Или налог на добавленную стоимость. Или Манчестер.

      Манчестер вызывал у него особенную гордость.

      – Силы Сущие вроде были удовлетворены, – сказал он. – Времена меняются. Так в чем дело?

      Хастур вытащил из-за надгробия небольшую корзинку.

      – В этом, – сказал он.

      Кроули уставился на корзинку.

      – О нет, – сказал он.

      – О да, – ухмыльнулся Хастур.

      – Уже?

      – Да.

      – И что, я должен вроде как?..

      – Да. – Хастур просто наслаждался своей ролью.

      – Почему я? – в отчаянии спросил Кроули. – Хастур, ты же знаешь, это, так сказать, не мое амплуа…

      – Твое, твое, – ответил Хастур. – Твой звездный час. Главная роль. Бери. Времена меняются.

      – Угу, – осклабился Лигур. – Недолго им осталось. Временам.

      – Но почему я?

      – Видимо, кто-то сильно тебя любит, – злорадно сказал Хастур. – Вот Лигур, думаю, руку бы отдал за такой шанс.

      – Точно, – заметил Лигур. Чью-нибудь, добавил он про себя. Вокруг хватает рук. Какой смысл расставаться со своей?

      Хастур вытащил из глубин своего плаща потрепанный блокнот.

      – Распишись. Здесь, – сказал он, сделав чудовищную паузу между словами.

      Кроули рассеянно вытащил ручку из внутреннего кармана. Она была тонкая, матово-черная и выглядела так, словно запросто могла превысить любой установленный предел скорости.

      – Ничего так ручечка, – сказал Лигур.

      – Ею можно писать под водой, – заметил Кроули.

      – Чего только не придумают, – вздохнул Лигур.

      – Если не поторопятся, то ничего, – сказал Хастур. – Нет. Не Кроули. Настоящее имя.

      Кроули трагически вздохнул и вывел на бумаге сложный извивающийся знак, который на мгновение тускло засветился красным во мраке кладбища и тут же погас.

      – Так что мне с этим делать? – спросил он.

      – Получишь инструкции, – огрызнулся Хастур. – Чего ты беспокоишься? Столько веков работы, и вот, наконец, то, чего мы ждали.

      – Да. Точно, – сказал Кроули.

      В его внешности не осталось и следа той ловкости, с которой он выскочил из «Бентли» пару минут назад. Зато появилась некоторая затравленность.

      – Нас ждет момент вечного триумфа!

      – Момент. Вечного. Именно, – сказал Кроули.

      – И посредством тебя свершится это славное деяние!

      – Посредством. Вот-вот, – пробормотал Кроули.

      Он поднял корзинку так осторожно, словно она могла взорваться. В определенном смысле через некоторое время именно это она и сделает.

      – Ну, ладно, – сказал он. – Тогда, значит, я поехал. Ага? И покончим с этим. Не то чтобы я хотел покончить