Андрогин. Алла Дымовская

сделалось стыдно за дремучее свое мракобесие. Индукционные ловушки с пробами, составленные вместе на манер подстаканников, вот что это было такое. Тюря таскался с ними постоянно, даже денно и нощно, вот теперь запряг и Рукосуева в помощь.

      – Вы, батенька мой, ешьте, ешьте. Если голодны. Я мимоходом. Так сказать, в виде должностного лица, спрвждаю. Вот. – Рукосуев мотнул что было силы головой в сторону сопевшего Тюри, руки коменданта были напрочь заняты ловушками, тем самым лишая его привычной огненной жестикуляции.

      – Я после. Я обожду, – предупредительно отложил в сторону свои пакетики Вий Иванович. Разгруженная матрица мигнула удовлетворенно индикатором и лениво заскользила к выходу.

      – Как же вас угораздило? Золотой вы мой? – то ли сочувственно, то ли для порядка спросил Рукосуев, точно определить Вий Иванович бы затруднился, он вообще скверно разбирался в людях. Старался научиться, мол, терпение и труд все перетрут, но не перетерли, дохлый номер, и Вий Иванович остался при своем. При полном непонимании индивидуальных мотивов и поступков. В то время как общество целиком в историческом плане всегда являло для него открытую книгу, каждая отдельная особь этого общества ввергала его в искреннее недоумение. Или, что много хуже, в предосудительный самообман.

      – Сам не знаю, товарищ комендант. Угораздило. Как вы изволили выразиться. Сижу. Но я не жалуюсь. Хотелось бы только узнать, надолго ли?

      – Не могу сказать. Не в моей кмптенции, – Рукосуев чихнул, ловушки, поставленные в пазы одна на другую, угрожающе закачались, – ах, ты ж! Аллергия у меня на них, что ли. Всю дорогу, до сюда и туда. Я к вам привел, а сам пойду дальше. Вы, Гсандр Скрвич, давайте свои тоже, я снесу. Пока вы здесь собеседуете. Я к вам, батенька вы мой золотой, привел, согласно разрешению, товарища.

      – Не уроните только. И не чихайте. Та-ак… Тю-ю-ю… что же вы пусторукий такой, Рукосуев, ну держите, держите крепче, за донышки, – волновался Тюря, передавая драгоценный научный клад в «дырявые руки» коменданта. – Теперь идите, аккуратненько, на-под стеночкой… Здравствуйте, Подгорный, я к вам поговорить. О насущном.

      – Да, конечно, с радостью. Здравствуйте, Агесандр Оскарович. Будьте любезны, присаживайтесь, – услужливо предложил Вий Иванович, машинально заозирался, в поисках «тучки» или иного достойного седалища, и тут вовремя сообразил, что присаживаться его визави, собственно, некуда. В карцере имелся только упругий с подогревом пол и на нем спальный конверт, в данный момент аккуратно сложенный в один из углов. Правда, за короткой синюшно-прозрачной ширмой притаился…м-м-м…, образно говоря, гигиенический многофункциональный агрегат. Но предлагать гостю в качестве сидения туалетный «толчок» вышло бы неловко.

      Тюря, однако, согласно кивнул и плюхнулся небрежно на пол прямо посередине карцерного отсека.

      – Как уходить будете, сообщите по «самотеку», – напомнил в дверях замешкавшийся Рукосуев.

      – Тю-ю-ю!