Ведьмак: Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака. Антология

Геральт, – прервал его с достоинством бард. – Выкажи же немного жертвенности.

      – Я на это рассчитывала, – призналась Ловчая. – Калики перехожие, старые няньки и виршеплеты – это неисчерпаемая сокровищница легенд и быличек о любых чудесах. И в каждой из них может скрываться истина.

      – Лютик, ты минуту назад и понятия не имел, о чем речь…

      – Сбило меня название «рарог». Зато о жар-птице – о, о ней я слышал. Всякий бард знает балладу о жар-птице и драконице, о Баал-Зебуте в теле гада, который сражался с рарогом за владение миром. О ветре южном и северном, о возникновении пустыни Корат… Хм, дай-ка покопаюсь в памяти… Жар-птицы рождаются из драконьего яйца, закаленного в вечном огне подземелий и текучих скал… Сперва подбрасываешь его в птичье гнездо во время новолуния, потом приносишь жертву всесожжения, а на гари сам берешься за высиживание яйца. Пока на девятый день не откроются Девятые Врата Бездны, и тогда в мир приходит жар-птица. Владычица небес, страх птиц, госпожа огня…

      – Перестань, Лютик, – кисло сказал Геральт. – Ты сейчас кажешься даже не виршеплетом, а старой нянькой.

      – Я правду говорю! Ну, чуть приукрашенную!

      – Да ерунда.

      – Правду балладную, уж извини.

      – Я и говорю. Да ты сам подумай, о чем болтаешь. Удивительно, чтобы такой вид вообще мог выжить и развиться.

      – Ха, думаешь, подсек меня? А вот и нет. Потому что, видишь ли, этого вида, собственно, и нету. Но он был. Наверняка был!

      Их обмен фразами Ловчая выслушивала с явным удовольствием.

      – И что же еще умеет эта жар-птица, согласно певцам, а? – спросила она.

      – Она – владычица любых птиц, суверен широкого неба, конкурировать с которой может лишь трубадур, успокаивающий птиц песнью…

      – Да хватит уже, – оборвал его Геральт. – Мы что, собрались сказки рассказывать?

      – Нет, – Ловчая моментально посерьезнела. – Мы собрались сказку убить.

      – Господин Казмер, – отозвался ведьмак. – Ты внимательно прислушиваешься. Не считаешь все это несмешным фарсом?

      Стражник покачал головой.

      – Хотел бы, господин ведьмак, и должен бы. Но видывал я, что видывал. Не токмо огонь. Как госпожа Хеврот сперва сказанула, что оно там – рарог, то я себе подумал: «рарог-шмарог, посказушки одни да дурость дурная». А потом отправился с первой экспедицией на гору. Как проводник. Боги, что там было! Мало того, что столп огненный да тьма переливчатая, так еще и птицы нас атаковали.

      – Хотите сказать, что птицы не дали вам добраться до замка?

      – Точно так оно и есть, – кивнул Казмер. – Обезумевшие птахи. Ровно так же обезумевшие, как и в клетках Птичника. Целыми стаями пикируют с небес – клювы, когти и визг. А там идти непросто, потому как единственная дорога-то – тропка узенькая и открытая, – по-над пропастью ведет.

      – Стало быть, никто не видел этого… рарога.

      – Нет, – ответила Ловчая.

      – Лютик. Уходим. Это не вопрос цены. Мы тут просто ни к чему. Поблагодари за ужин и…

      – Сидеть!

      Ловчая