Восстание королевы. Ребекка Росс

подсказкам. Я подготовилась к дню, когда буду защищать свою землю сама – клинком, а не магией.

      Его сердце забилось медленней, воздух между ними сгустился. Ей было всего шестнадцать, и кто бы мог подумать, что эта принцесса, третья дочь, которой никогда не унаследовать корону, о которой почти все забыли, единственная запомнит его слова?

      – Королева, ваша мать, так не думает, – заметил он. – Ваши сестры – тоже. Они расценивают свою магию как преимущество в битве.

      – Это не преимущество, – сказала Нора, качая головой. – Магия – опасный союзник. Я читала ваши заметки по этому поводу, изучала войну Лиадан и пришла к собственным заключениям…

      Она медлила. Он ждал. Ждал ее слов.

      – Нельзя позволить моей матери вести магическую войну.

      Он отвернулся от принцессы. Это заявление опьянило его, пробудило собственные амбиции и гордыню. Нужно отвечать осторожней – или она отвернется от него.

      – Чего вы хотите от меня, принцесса Нора?

      – Хочу, чтобы вы дали совет и помогли мне.

      Он остановился перед большой картой, висевшей на стене. Его взгляд нашел остров – Мэвану: ее побережье и горы, леса и долины. Далеко на западе лежала замерзшая земля Гримхильдора. На юге – королевства Валения и Бандекка. Мысль, поселившаяся у него в голове, дала побеги и расцвела на языке…

      – Вы можете сказать королеве, что Валения никогда не придет Мэване на помощь, если мы будем использовать боевую магию. – Он развернулся и посмотрел на Нору. – Честно говоря, скорее всего, они разорвут наш союз.

      – Нам не нужна помощь Валении, – отрезала принцесса. В ней показалась надменность, которой обладали все Кавана.

      – Не отказывайтесь от поддержки валенийцев так быстро, принцесса. Они – наши сильные союзники и верные братья. Будет глупо рассориться только из-за того, что ваша мать решила вести магическую войну.

      Лицо Норы не смягчилось. Она не покраснела и не извинилась за свою вспышку.

      Он вновь подошел к ней, встал так близко, что едва не коснулся грудью ее доспеха, мог ощутить запах горного воздуха в ее волосах, и прошептал:

      – Вы понимаете, что ваша мать может стереть Гримхильдор с лица земли, обратить Валению в рабство, погрузить Бандекку в вечный мрак? Что она способна разбить наш мир на куски своей боевой магией?

      – Да, – прошептала она в ответ.

      Это несправедливо, подумал он: что дом Кавана единственный обладал магией, а остальные тринадцать домов оказались совершенно беззащитными, слабыми и хрупкими, что тоненькая девушка, стоявшая перед ним, могла спалить его родной край одним щелчком пальцев, словом остановить его сердце. И все же он должен был разжечь огонь, что охватит землю, должен был вытащить клинок и убить ее. Он чувствовал, как магия охватывала ее, подобно крохотным бриллиантам на доспехах, звездной пыли в волосах, лунному свету на коже.

      О, он всегда ненавидел Кавана.

      Он вспомнил о том, что сейчас прочел в «Книге Часов»: предание о появлении Камня Сумерек. Стоит ли верить дурацкой