Белая Тойота, или История о бермудском любовном треугольнике. Мирослав Селенин

совершенно невпопад ответил на поставленный вопрос Олег Смолин. На самом же деле, по сложившейся науке, сделал он все абсолютно правильно: во-первых, он заставил замкомполка усмехнуться, а, во-вторых, задать уточняющий вопрос, над ответом на который уже было достаточно времени подумать, чтобы вместо боевого дежурства не получить наряд вне очереди.

      – Повторяю вопрос, – между тем настаивал на своем придирчивый донельзя подполковник Бузьникин, – вы наговорились или как?

      – Мы обсуждаем вчерашнюю политинформацию, – неожиданно в том числе и для себя самого выпалил Смолин.

      – Это правильно, товарищи офицеры. Только в следующий раз я попросил бы вас делать это не в строю. Вы поняли?

      – Так точно, – теперь уже не без оттенка облегчения выпалил Смолин.

      – Сегодня, – продолжил между тем подполковник, обращаясь к заметно повеселевшему строю, – у нас знаменательный день – день отмены крепостного права на Руси. Попрошу вас, товарищи офицеры, проявить в этот день особую ответственность и внимание к выполнению задания. Никаких отлучек с мест несения боевого дежурства. В случае возникновения нештатных ситуаций – докладывать мне или командиру полка немедленно. А сейчас. Вольно. Можно разойтись.

      – Нет я серьезно, Сергей, – ни ни шаг не отставая от своего боевого товарища, тараторил неугомонный Олег Смолин, – если ты мне ничего не расскажешь, чувствую, что случиться какая-нибудь хренота.

      – Хренота уже случилась, – не сбавляя шага, парировал старший лейтенант.

      – Ты что, – ужаснулся Смолин, – что-нибудь подцепил?

      – А ты что, разве не видишь?

      – Нет, – недоуменно пожимая плечами, пробормотал Олег.

      – По-моему, я подцепил самую настоящую капиталистическую заразу.

      – То есть иными словами, – воодушевился лейтенант, – она тебе дала и очень сильно понравилась?

      – Она мне не дала, но понравилась действительно очень сильно.

      – Больше Чикиты?

      – Отстань, Олег. Я очень устал: через час боевое дежурство.

      Приняв душ и переодевшись, старший лейтенант Смехов подошел к зеркалу и, осмотрев себя с ног до головы, удовлетворенно вздохнул. Действительно ему было чем гордиться: высокий, подтянутый, лучший из лучших, посланный сюда далекой холодной Родиной охранять ее мирный сон, он понравился наконец той самой женщине, о которой едва ли мог мечтать кто-либо из его друзей. Счастье, казалось, само шло к нему в руки. Надо было только пошире расставить их, чтобы оно не проскочило мимо. И он уже хотел было сделать это, как вдруг неожиданно взглянул на часы и понял, что время, отведенное на мечты, закончилось, и ему пора потарапливаться на дежурство.

      Взяв с собой, как и было положено, трех солдат, старший лейтенант Смехов спустился в бункер. Принял смену у предыдущего командира, которым оказался его вечный соперник в боевой и политической подготовке капитал Малышев.

      – Дежурство сдал, – отрапортавал громила Малышев.

      – На дежурство заступил, – ответил старший лейтенант.

      – Я слышал