Колючее счастье. Ника Чёрная

узнает, – самонадеянно заявила Евгения, снова проходя в комнату и прикрывая дверь.

      – Это почему же?

      – Поэтому.

      Вот и пригодился компромат! Раньше, чем хотелось бы, конечно… Она уверенно прошла мимо сводного брата к письменному столу, и кинула ему на прикрытые пледом колени брошюру и билет, выдернутые из стопки сваленных в кучу бумаг. А затем, нагло улыбаясь, поспешила ретироваться.

      – А ну стой!

      Святослав кинулся было следом, но вовремя осознал, что одно дело – гоняться за сестрицей почти в чём мать родила в закрытой от посторонних взглядов спальне, и совсем другое – по всему дому. А пока он, наплевав на трусы, натягивал первые попавшиеся под руку штаны, Женька уже заперлась в собственной комнате, облегчённо прислонившись к двери спиной и истерически хихикая.

      Сходила, блин, за телефончиком!..

      4

      Светик не заставил себя долго ждать.

      – Открывай! – раздался негромкий стук и звук его голоса по ту сторону двери.

      – Я похожа на самоубийцу?

      Женька, переведя дыхание, оторвалась от двери, ещё раз глянула на сохранённые в мобильнике фотографии, чтобы удостовериться, что они никуда не пропали, и запрятала телефон подальше.

      – Открой, Жендос. Надо поговорить.

      – Что, на самом деле так надо? – ехидничая, произнесла она в щель между закрытой дверью и косяком.

      – Надо-надо! Поторгуемся, – приглушённо доносилось с той стороны.

      – Фи, Светик-семицветик… А я-то думала, что вы извиниться хотите.

      – Извиниться?! За что? Ты ничего не перепутала, систер?

      – Да не ори ты так, родители прибегут!

      – Так открой!

      Женя задумалась.

      – Пообещай, что ничего мне не сделаешь!

      – Обещаю! – поспешил заверить её Слава. – Всё, перемирие. Давай, Жендос, открывай.

      Видимо, братец действительно не хочет, чтобы предки узнали о его грядущей поездке, раз так переполошился, сделала вывод Евгения. Ладно-ладно, Светик-семицветик, так уж и быть, поторгуемся…

      Она отомкнула запор на двери и впустила Славу в комнату. Тот вошёл, с нескрываемым скепсисом оглядев обстановку, плюхнулся на кровать. Женька села на крутящееся кресло возле стола и выжидающе на него уставилась.

      – Ну. Я тебя слушаю, – нагло заявил Светик.

      – Ты? Меня? Нет, дорогой братец, это я тебя слушаю.

      Он скривился. Сел поудобнее, закинув за спину ещё одну подушку и сложил руки на груди.

      – Не надо, чтобы предки знали, куда я собираюсь поехать на следующих выходных, – выдавил он спустя время, поняв, что нахалка на самом деле ничего не собирается ему говорить.

      – А я думаю, что надо. Ещё как надо! Совести у тебя нет, Светик, так поступать с родителями. Они столько надежд возлагают на будущего владельца собственной юридической конторы… – соловьём заливалась Женька.

      – Всё, понял, – сдаваясь, поднял он руки. – Чего ты хочешь? Говори.

      – Макс ничего не должен знать, – она в упор посмотрела на Святослава.

      – О том,