Мольберт в саду Джоконды. Антон Леонтьев

Барбара, принимая картину, произнесла:

      – Думается, мадмуазель придерживается по этому поводу иной точки зрения…

      Степа, взглянув на Лизу, взял ее за плечи и достаточно сильно тряхнул.

      – Лизок, ты что, плачешь? Ну, извини, конечно, если эта стиральная доска тебе так дорога, мы обязательно ее возьмем. Обязательно!

      И, повернувшись к мадам, произнес:

      – Добавьте ее к тому, что я выбрал. Сколько вы хотите за нее? Двести евро?

      Мадам, сжав губы, процедила:

      – Двести тысяч евро!

      Степан, расхохотавшись, заявил:

      – Отличная шутка! Ну да, за такую стиральную доску двести тысяч евро – самая подходящая цена. И это при том, что любой мало-мальски одаренный художник на Монмартре сваяет такую за пятьсот евро. Ладно, поэтому так и быть: пятьсот. Сами знаете, что за большую сумму у вас ее никто никогда не купит. Иначе бы уже давно купили!

      Да, торговаться Степан умел – и добиваться своих целей любыми путями.

      – Двести тысяч евро, месье, и не центом меньше! – провозгласила мадам Барбара. – Желаете заплатить кредиткой или банковским переводом?

      Уставившись на нее, Степан резко бросил:

      – Не понимаю, что на вас нашло. Мы готовы купить вашу рухлядь, причем за солидную сумму, а вы отпугиваете клиентов. Тысяча евро – мое последнее слово, хотя эта стиральная доска не стоит и десятой доли!

      – Это не стиральная доска! – выкрикнула молчавшая до этого Лиза и не решилась добавить: «Это мой талисман».

      Вот именно, ее. И купить его могла, соответственно, только она сама.

      А не как, водится, Степа.

      – Это ваше последнее слово? – произнес Степан уже без малейшего налета шарма. Мадам Барбара кивнула, и молодой человек, сухо попрощавшись, направился к выходу.

      – Лизок, мы уходим!

      Лиза растерянно посмотрела на мадам Барбару, державшую в руках ее «Мону Лизу».

      – Обо мне не беспокойтесь. Да, это бизнес, но его правила определяю я сама. И могу позволить себе ничего не продать или разочаровать клиента. К тому же такого, как ваш будущий муж. Который, как я надеюсь, все же останется вашим другом…

      Она протянула Лизе ее «Мону Лизу» и сказала:

      – Она ваша.

      Девушка отшатнулась.

      – Но двести тысяч евро – это непомерная сумма. Даже если бы она у меня и была, я бы не стала…

      С порога антикварной лавки донесся нетерпеливый голос Степана:

      – Лизок, я жду тебя на улице! Я голоден, давай зайдем сейчас в ресторан. Не заставляй меня бесцельно ходить по улицам!

      Мадам усмехнулась:

      – Это для вашего друга я называла такую несуразную цену. Вам же я ее продам за, скажем… Восемьсот тридцать четыре евро! Да, именно за эту сумму.

      Лиза, вынув кредитку, сказала:

      – Да, хорошо.

      Мадам Барбара лукаво улыбнулась:

      – Могли бы для приличия поторговаться. В этом ваш друг весьма преуспел. Однако запла́тите потом, потому что он вас ждет. Но картина