Хроники Нордланда. Пепел розы. Н. Свидрицкая

шести лет Джон и смотреть на женщин не хотел. Но как-то, отвозя муку к Калленам, тем самым, что пекли знаменитые пряники, заметил, что дочка их, Кристина, которая еще в прошлом году бегала пацанка-пацанкой, вдруг оформилась, повзрослела, похорошела, и явно им интересуется. Как потом призналась ему сама Кристина, в мельника она влюбилась бог весть, как давно, еще совсем малявкой. Мельник, боясь новой потери, крепился, но не долго, и осенью сыграли свадьбу, а в мае уже появился на свет его первенец, Джон-младший, и юная жена осталась жива-здорова и весела, как котенок. Когда прошли положенные полгода и младенца крестили в церкви святой Анны Ирландской, в Гранствилле, мельник начал улыбаться. Люди в Голубой уж и забыли, что он это умеет! Жену он обожал, даже не смотря на то, что хозяйка из Кристины была так себе, она больше любила гулять по лесу, собирать цветы, грибы да ягоды, и смотреть на небо и реку часами. В конце концов, Джон был человеком зажиточным, и мог позволить себе служанку. Мельница его стояла на небольшой скале за деревней, скрытая от нее дубовой рощей, и сама по себе уже превратилась в небольшой хутор. Хозяйский двухэтажный каменный дом, надворные постройки, пристройка для служанки, отдельно кухонная изба с проживающей там дальней кристининой родственницей, взявшей на себя роль кухарки, и дом для рабочих, которых было у Джона уже шестеро. Когда Джонни-младшему исполнилось два года, Джон старший начал понемногу верить, что судьба над ним сжалилась. А может, дело было в Кристине? Девушка была удивительно везучая, что бы ни искала – находила тут же, что бы ни затеяла – удавалось. И руки у нее были чудесные, исцеляющие – больную голову гладила, и боль уходила, усталость, печаль, тоску как рукой снимало, стоило просто побыть с нею рядом. И пела она чудесно, Джон наслушаться не мог. А уж сына своего обожал так, что словами не выскажешь. Ребенок был забавный, серьезный, рассудительный не по годам. Очень любил давать советы взрослым, неожиданно попадавшие в точку и вызывающие смех и изумление, комментировал сказки, которые на ходу сочиняла сама Кристина, высказывая просто невероятные логику и смышленость. Любил подражать взрослым, и если что его расстраивало, прикладывал ладошки к щекам и качал головой, а если что-то пугало – приговаривал потешно: «Ое-ей! Ое-ее-ей!». В свои два с половиной года он умел неплохо говорить, считать до пяти и пытался помогать взрослым почти во всем. Так не бывает, но ни Джону, ни Кристине почти не завидовали, и даже почти не осуждали девушку, по деревенским меркам, странненькую и не домовитую. «Главное, – говорили в Голубой, – мельник Джон наконец-то счастлив, храни его Бог!».

      В субботу Джон Горка грузил на телегу мешки с мукой и вез ее в Разъезжее. Кристина и Джонни провожали его до дороги, где он целовал жену и сына, и, забравшись на телегу, понукал двух гнедых мулов шагать бодрее. Кристина и Джонни махали ему руками, потом, не торопясь, отправлялись обратно. Кристина собирала цветы, Джонни бегал вокруг и помогал ей: отрывал цветочные головки и совал ей со словами: «Мама, ня!». Кристина принимала подарки