За последним порогом. Начало. Андрей Стоев

верного друга в силовых структурах района.

      Любомир небрежно отдал нам честь, я в ответ вежливо приложил два пальца к виску. Любомир заулыбался – почему-то веселило его безмерно такое приветствие от шестилетнего клопа.

      – Драсти, – пискнула Ленка.

      – Здравствуй, егоза, здрав будь, воин (это мне, хе-хе). Гуляете? – прогудел он.

      – В лечебницу идём к маме, – доложилась мелочь.

      – Поклон передавайте госпоже Милославе от нас с Марьяной.

      – Как она, выздоровела? – спросил я.

      Любомир расцвёл.

      – Уже вставать начала. Я ей запрещаю, да разве удержишь.

      – Передадим обязательно, дядька Любомир.

      – Ну бегите давайте.

      Мамина лечебница находится минутах в двадцати ходьбы от нашего дома – большое трёхэтажное здание, украшенное барельефами, и целая россыпь корпусов отделений в большом ухоженном парке. Пускали туда только родственников больных и только в приёмные часы, но нас там хорошо знали, и сторож в вестибюле лениво махнул нам рукой, проходите, мол. Кабинет мамы был закрыт, и мы заглянули к дежурной сестре.

      – А, Кеннер, – подняла она глаза от бумаг, – госпожа Милослава пока занята, подождёте полчаса у неё в кабинете. Пойдёмте, я вам открою.

      Кабинет у мамы был совсем крохотный – стол, заваленный бумагами, полочка с медицинскими справочниками, небольшой диван. Ленка сразу же залезла на диван и объявила:

      – Играем в жу-жу!

      Игра была непростой, требовала серьёзной концентрации и умения работать с полем Силы. Я практически всегда выигрывал, но частенько поддавался, чтобы мелкая не теряла интерес. Заключалась игра в том, чтобы создать жалящую искорку (которая обозначала пчёлку), и ужалить ею оппонента. Главная сложность была в том, что помимо управления своими искорками, нужно было почувствовать и вовремя развеять чужие, которые могли прилететь с любого направления. Ленка могла управлять тремя, а я четырьмя, но когда я создавал четыре, то автоматически побеждал, поэтому обычно ограничивался тоже тремя.

      В первый раз я победил, во второй, немного поддавшись, проиграл. Третья, решающая битва была в самом разгаре, когда дверь открылась и в кабинет вошла мать. С одного взгляда она поняла, чем мы занимаемся и буквально побелела. Я тоже перепугался. Ленка, увлечённая, и ничего не замечающая, влепила мне свою жу-жу прямо в лоб и счастливо засмеялась.

      – Кеннер! – такое обращение ничего хорошего не сулило, а от тона матери меня просто пробрала дрожь. – Кто это видел?

      – Никто, – я искренне не понимал, что случилось.

      – После процедуры вы сразу идёте домой, и ждёте меня.

      – Хорошо, мама.

      – Ты меня понял? Из дома никуда!

      – Да, мама, я всё понял.

      Больше мы не разговаривали. У матери явно не было настроения что-то обсуждать, Ленка тоже почувствовала напряжение и помалкивала, только смотрела на нас испуганными глазищами. Я терялся в догадках, но спросить ничего не решался.

      *