За последним порогом. Начало. Андрей Стоев

же, наверное, не в последний раз, придурков-то хватает.

      – Давай ближе к делу, не ходи кругами. – мать, наконец, отложила свой журнал.

      – Любомир говорит, у его брата хорошая школа, – я пожал плечами с безразличным видом, – можно было бы походить.

      – А зачем вам это вообще? Вы Владеющими будете, чем вам поможет умение в морду дать?

      – Ну, во-первых, Владеющими мы станем очень нескоро. А во-вторых, умение драться и для Владеющего полезно.

      – В чём польза-то? Что-то я не слышала, чтобы Владеющий победил противника кулаками.

      – А я вот не слышал, чтобы кто-то победил, отжимаясь на поле боя. А ратников почему-то отжиматься заставляют. С кулаков ведь и начинают учиться.

      – Знаешь, Кени, – мать вздохнула, – мне не нравится вот эта твоя направленность на сражения. Ещё и Леночка за тобой тянется.

      – Думаешь, не придётся?

      – Мне бы не хотелось.

      – Мне бы тоже не хотелось. Но если вдруг придётся, не хочу быть беспомощным телёнком.

      Мать задумалась, смотря куда-то в неведомые дали.

      – Ты как-то очень уж быстро превращаешься из ребёнка в мужчину. – наконец сказала она с лёгкой печалью в голосе, – Ну хорошо, от меня что требуется?

      – Твоё согласие. – сказал я. – Оплата обучения. Не знаю, что там ещё потребуется, форма может какая-то.

      – Хорошо, – кивнула мать, – скажи-ка мне вот что: ты понимаешь, что потом отыграть назад не получится, и вам придётся там заниматься до конца? Владеющий не может менять свои решения как флюгер. Если решение принято, оно должно быть исполнено. Иначе придётся силой расплачиваться.

      На мгновение стало страшновато, даже мурашки пробежали. Очень нелегко привыкнуть, что слово здесь весит так много. Пусть это всего лишь слово семилетнего ребёнка. Но отступать я не собираюсь, да и не для этого разговор затевал.

      – Я всё понимаю и решения не изменю.

      – Тогда решено, – сказала мать, – скажи Любомиру, пусть договаривается.

      * * *

      Данислав Лазович имел суровое, словно высеченное из камня, лицо и ледяные глаза. Двигался он очень плавно, и в целом производил впечатление чрезвычайно опасного человека. Ленка на всякий случай спряталась за меня и осторожно выглядывала из-за моего плеча.

      – Госпожа Милослава, – поклонился он матери.

      – Почтенный Данислав, – мать кивнула в ответ, – благодарю вас за то, что нашли возможность заниматься с моими детьми.

      – Это самое малое, что я могу сделать для вас, – ответил он, – наша семья у вас в долгу.

      Мать с достоинством кивнула. Всё же аристократическое воспитание чувствуется сразу – я, во всяком случае, старый-я, начал бы мямлить какую-нибудь чепуху вроде «да не за что» или «так поступил бы каждый», и неизбежно потерял бы лицо. Интеллигенту крайне сложно сохранить достоинство, пытаясь на равных разговаривать с человеком с такой явной, и буквально давящей аурой опасности – слишком уж он отличается от привычно-уютной академической публики. Мне бы очень хотелось, чтобы моя интеллигентность