Инженер. Часть 1. Набросок. Евгений Южин

всего, этом же банке, и на этом для нас все закончится. Торговать на аукционе будет уже банк как наш агент, и эти торги будут вестись практически в течение всего следующего года. Выручаемые деньги банк будет забирать в погашение кредита и комиссии. Только на следующий год, если, конечно, не посетим город раньше, мы узнаем, сколько на самом деле мы заработали или остались должны банку. Впрочем, последнее было маловероятно. Экономика хутора была довольно бережливой, если не сказать скудной, и потратить деньги за год не было никакой возможности. Я уже знал, что наша семья, по местным меркам, довольно богатая. И при желании мы могли бы с легкостью переехать в цивилизованные края. Но мои новые родственники предпочитали хранить верность традициям, а деньги вкладывать в какие-то предприятия, до сведений о которых меня пока не допускали. Периодические визиты гонцов из долины, таинственные встречи в лесах и прочие признаки внешней активности напоминали мне фильмы о сицилийской мафии. Где-то в большом мире имя Садух было пугающим. Здесь же он был просто главой семьи, сборщиком орешков.

      – Пришли, – сказал он, когда мы остановились напротив небольшого домика, прилепившегося к подножию развалин по виду довольно древней каменной башни. Из чего был построен остальной город, я пока не задумывался, так как все дома были оштукатурены и покрашены разными оттенками кремового цвета.

      Войдя внутрь, мы обнаружили скучающего толстого человечка, сидящего на своеобразной одноногой версии табуретки рядом с большим столом. Человечек носил длинную синюю мантию и был, как и большинство горожан, стрижен под горшок.

      – Доброго дня, – поздоровались мы.

      – Чего вам? – не ответив на приветствие и не двинувшись с места, поинтересовался последний.

      – Нам бы освидетельствование пройти.

      – Где ребенок? – так же лениво процедил служитель.

      – Вот, – ткнул в меня пальцем Садух.

      Человечек оживился и впервые за время разговора пошевелился на своей табуретке, уставившись на меня довольно умными глазами.

      – Он – мун, ганнер, теперь он член моей семьи.

      – Чего-то на ганнера он мало похож! Видал я их пару раз!

      – Бреется.

      – Чего делает?

      – Ну, срезает бороду ножом.

      Человечек неожиданно живо подскочил ко мне, всмотрелся в мое лицо и успокоился.

      – Первый раз вижу такого ганнера! Разговаривает?

      – Я же сказал, он член моей семьи.

      – А вы, собственно, кто?

      – Я – Садух! – спокойно и с достоинством ответил тот.

      Похоже, имя произвело на служителя нужное впечатление, глаза его как-то метнулись, он вернулся на свою табуретку и уже официальным тоном сообщил:

      – Ждите. Ее самость примут вас!

      Мы помялись на месте. Никакой другой мебели, кроме стола и табуретки служителя, в комнате не было. Из-за закрытых дверей не доносилось ни звука.

      – Может, нам пока погулять? – спросил я, обращаясь одновременно и к Садуху,