Песок сквозь пальцы. Дмитрий Матвеев

некоторое время – раз! – и ее дочка умерла, пришлось забрать внучку к себе, теперь видит ее каждый день. Он ухмыльнулся, кивая зачётной байке-страшилке, сам такие же рассказывает у себя в походах, Инна пожала плечами и развела руки в стороны, мол, за что купила… «Я не пойду, – сказал Алексей просто. – Вы идите, а я здесь погуляю». – «Я тоже, – сказала Инна. – Находилась уже».

      Стена тоже делилась на «женскую» и «мужскую», он махнул рукой Регине и Богомиле и пошел в свою сторону. Шел и думал: неужели он и тут купится на возможность чуда? Ха, как смешно! Вокруг него бурлили водовороты молитвенной жизни, какой-то, явно с похмелюги, молодой еврей неортодоксальной наружности, в светлых пиджаке и шляпе, хрипло и надрывно пел под гармонику, закатывая глаза, вокруг него хлопала толпа, ближе к стене раскачивались в молитвах уже классические хасиды – шляпы, пейсы, молитвенные платки…

      Он подходил к стене, и его саркастическая решимость падала, как столбик термометра на морозе, внутрь словно заползал страх быть услышанным, узнанным. Он вглядывался в камни, утыканные молитвенными записками, словно пытался там разглядеть горящее «текел»: «ты взвешен на весах и найден очень легким», но камни были серыми, неровными и молчаливыми. Он закрыл глаза, тронул поверхность стены, как и до этого трогал стены, камни, колонны. Молитва вдруг всплыла в его сознании спонтанно, будто поднялась откуда-то снизу: «Да будет воля Твоя…» Как удобно, подумал он, как благочестиво-то! А что там, в твоем сердце на самом деле? Что прячет оно даже от тебя? Он снова вспомнил «Пикник на обочине», усмехнулся с закрытыми глазами, продолжая гладить стену. «Стена исполнения желаний»! Стругацким бы понравилось. Но снизу все шла и шла эта фраза, как мантра: «Да будет воля Твоя, да будет воля Твоя, да бу…»

      Он развернулся и пошел влево, в арочный проход, где стена исчезала под крышей синагоги и книжного хранилища. Там тоже шумели, читали, раскачивались, кто-то громко проповедовал, с верхнего яруса, с балкона кидали маленькие конфеты, которые собирала детвора. Он дошел до конца, стукнул в торец стены кулаком: «А твоя воля какая, Александр Иваныч? Что там прячется у тебя внутри?», развернулся и пошел к выходу, огибая молящихся. Он чувствовал себя усталым и выпотрошенным.

      «А не съесть ли нам по шаурме? Уже пора, мне кажется…» – Алексей разрушил Иннину магию, и все вдруг стали принюхиваться к ароматным запахам города, понимаю, что проголодались, начали вращать головами в поисках подходящей забегаловки. После третьей все решили, что хватит искать и устроились за столиками, куда молниеносно хозяин, толстый араб, наметал кучу маленьких тарелочек с салатами, принес чай, лепешки, а в конце – по тарелке с наструганным мясом и жареной картошкой. Инну опять-таки бесплатно напоили чаем, от еды она отказалась («Пост»). «Любят вас тут» – заметил Алексей, фотографируя стол для Инстаграмма. – «Так не вы первые, кто сюда заходит со мной»,– улыбаясь, сказала она, попивая зеленый чай из большой фарфоровой чашки.

      Оставался