Кинохроника. Рассказы. Павел Шушканов

Усталые технички гремели ведрами и оттирали с пола грязные разводы.

      В кружок записались четверо. Илья Петрович никого не упрашивал и не заставлял, но четверо из шестого «В» принесли ему список, выведенный аккуратным почерком Кати. Изначально в списке было трое, но напросился последним Егоров – ему нравилась Катя.

      – Ладно, ищем ровную площадку и зовем меня, – распорядился Илья Петрович. – Катя, шапку надень! Да, мне тоже жалко твою прическу – но уши еще больше. Хотя бы капюшон.

      Катя нехотя послушалась. Из белого мохнатого капюшона выглядывал только кончик розового носа. Рядом стояла румяная Юля в шапке с помпоном. Она грела руки, дыша на них, хотя из кармана торчали вязаные перчатки.

      – Илья Петрович, а на что смотреть будем?

      – На тебя, – хохотнул Димка, опуская треногу телескопа на утрамбованную площадку.

      – Дурак! – сказала Юля, но шапку поправила.

      Илья Петрович посмотрел в небо. Ни облачка. Обычный городской вечер. Пара ярких звезд и огрызок луны над крышами.

      – Готовы?

      Ответили мычанием.

      – Тогда подходим. Начнем с самого далекого и интересного. Посмотрим на Юпитер.

      – Может, на луну? – предложил Егоров. – Она вон какая большая. Горы там, кратеры.

      Илья Петрович покачал головой.

      – Неразумно. Луна всю ночь висеть будет, а Юпитер скоро зайдет. Егоров, направляй вон на ту звезду над домом. Да не на квартиру, Егоров, я все вижу! Выше подними.

      Звезды почти не мерцали, небо было черным и каким-то грязным. Илья Петрович вспомнил, как он впервые увидел настоящее звездное небо – каким ни за что не увидишь его здесь. Он, притихший, сидел на заднем сидении старого москвича в теплом пальтишке и шапке, а отец отчаянно гнал машину подальше от города. Он был в расстегнутой куртке и шумно сопел, играл желваками. Стояла темень, только фары освещали пустую дорогу. Где-то там, далеко позади, остались крики мамы, звон посуды, грохот двери. Далекий Актюбинск бледной полоской таял на горизонте. Во все стороны расстилалась ровная заснеженная степь. Отец остановил машину, вынул из бардачка пачку сигарет и вынырнул в ночь. Через какое-то время он аккуратно постучал двумя пальцами в стекло.

      – Эй, выходи. Выходи, что покажу.

      Илья неловко выбрался из машины, кутаясь в пальто.

      – Смотри, Илюш, красота какая!

      Воспоминания прервал хриплый димкин кашель. Телескоп стоял в стороне, а дети толпились вокруг Егорова. Рассматривали что-то в его руках.

      – Егоров, что за собрание?

      Тот деловито вытер нос рукавом.

      – На Юпитер смотрим, Илья Петрович. Красивый.

      – А почему телескоп в стороне?

      – Так Илья Петрович… – он продемонстрировал телефон, на экране которого во всем своем великолепии сиял полосатыми облаками газовый гигант.

      – Ну что мне с вами делать? Телефон в карман, глаза в телескоп.

      – Но там не так красиво.

      – Зато он там настоящий.

      Дети