Судьба хулигана. Алексей Александрович Савватеев

знаком с тюремным распорядком,

      Понимает, как тоскливо нам.

      Настанет день, и я откинусь!

      На волю выпорхнет братва!

      Напоследок косячком закинусь

      И зарекусь не делать зла!

      Не знаю, сколько продержусь,

      Но чую, буйство не остынет.

      На воле я не задержусь.

      Тюрьма, как кровного, вновь примет.

      «Тает дым сигарет…»

      Тает дым сигарет

      В подъезде унылом.

      Мы встречаем рассвет

      В просыханьи постылом.

      Начинающий день

      Пусть нас ободрит.

      Пускай не будет нам лень,

      Несмотря, что печень болит.

      Время прозренья

      В нас разум вдохнёт.

      Без промедленья

      Всё плохое умрёт.

      Заживём, как пионеры, счастливо.

      Без всяких иллюзий.

      Но реально и красиво,

      Словно в приятном блюзе.

      Чего б не пророчили нам сотни примет,

      Мы рады здесь находиться.

      Под небом России, под вспышкой комет

      Русскому не заблудиться!

      Залётный проступок

      Весенний мартовский денёк

      Янтарным светом озарился,

      А мне сидеть ещё годок —

      Я мыслью этой ободрился.

      Как хочется скорей домой

      В родную избу постучаться.

      От радости уйти в запой,

      С разгульной жизнью обвенчаться.

      Вновь ощутить простор свободы,

      Воздух вольности глотнуть,

      И чтоб не знать ментам заботы

      Меня опять в тюрьму тянуть.

      Я снова стану, как и прежде,

      Карманы у господ шмонать.

      Я буду уповать в надежде,

      Что меня им не поймать.

      Ошибка раз лишь получилась:

      Я зазевался второпях.

      Тогда мадам в меня вцепилась,

      Вся будто Ряба на сносях.

      Её-то нужно было сразу

      Ударом мощным оглушить,

      Но только вот за ту заразу

      Мне больше срок могли внушить.

      Я ограничился лишь словом:

      «Пусти, подлюга, дура, тварь!»

      Потом пришлось махать мне ломом

      И лезть под вечер на шконарь.

      Как оказалось, эта дама

      Была наперсница судьи.

      С её-то слов пошла вся драма

      И жизнь разбилась на куски.

      Она в суде тогда сказала,

      Что я не раз её стращал.

      И «честным» словом отвечала,

      Что брошку всё же я украл.

      Никак себе я не втолкую:

      Зачем меня ей так карать?

      К чему врала напропалую,

      Что люблю я воровать?

      Она меня совсем не знала,

      И я, доселе, её тож.

      Но лишь узрю её моргала,

      Ей лихо сядет в сердце нож!

      Конечно, это всё бравада,

      И говорю я сгоряча.

      Однако, есть на свете правда —

      И для неё найдётся хватка палача…

      А мне теперь немного надо:

      Мне б