Ответ «Москвитянину». В. Г. Белинский

неслыханные до него цены, а между тем он не был тогда журналистом; в его поэзии не выражалось ни петербургского, ни московского направления: живя в Петербурге, он, как поэт, по своему таланту, по духу, содержанию и форме своих произведений, принадлежал не Петербургу, не Москве только, а целой России. В последнее время возникла полемика по поводу славянофильства, но это отнюдь не было спором между Петербургом и Москвою. Ссылаемся на те самые «Отечественные записки», о которых говорит, в начале статьи своей, критик «Москвитянина»: он найдет там возражения и отповеди не одному «Москвитянину» или «Московскому сборнику», но и «Маяку». Сверх того, статьи против «Москвитянина» и «Московского сборника» писаны там не одними петербургскими литераторами, но и московскими; так, например, в нынешнем году напечатана там была статья московского профессора г. Грановского, в опровержение статьи г. Хомякова, помещенной в «Московском сборнике» на 1847 год; в возникшем затем споре возражения г. Хомякова печатались в «Московском городском листке», а возражения г. Грановского в «Московских ведомостях».{9} Где ж тут спор Петербурга с Москвою! Тут столько же спор Петербурга с Петербургом и Москвы с Москвою, сколько и Петербурга с Москвою. Нет, как ни хлопочите, а никак не удастся вам обыкновенные литературные споры превратить в какую-то борьбу двух городов, и еще менее успеете вы смешать с Москвою какой-нибудь литературный кружок. Москва велика, и как ни надувайтесь, а все с нее не будете ростом, только повредите вашему здоровью и будете смешны…

      Бывали когда-то в некоторых петербургских журналах насмешки над Москвою, а в московских что-то вроде не совсем приязненных выходок против Петербурга. Но подобный спор мог быть только плодом юношеского, незрелого состояния нашей литературы и нашей общественной образованности. Теперь, слава богу, по крайней мере в петербургских журналах вовсе вышли из употребления наезднические возгласы против Москвы, и в патетическом и в ироническом духе. Со стороны московских литераторов (по крайней мере можно смело поручиться за тех, которые не разделяют так называемого «московского направления») тоже не видно никаких предубеждений против Петербурга. Все совершеннолетние давно уже предоставили подобные споры о превосходстве одной столицы перед другою детям, юношам и энтузиастам. И хорошо сделали, потому что в таких спорах играли главную роль не Москва и Петербург, а маленькое самолюбие спорщиков: каждый хотел возвысить украшенный его присутствием город насчет другого… Там же, где к самолюбию примешивался фанатизм теорий, не видно было ни малейшего знания ни того города, который превозносился, ни того, который приносился ему в жертву. Короче, это был спор детский, ребяческий. Петербургские журналы действительно подтрунивали над мурмолками, а московские журналы точно не подтрунивали над ними; но это не потому, чтоб мурмолки были смешны только в Петербурге, в Москве же были бы не смешны, а опять-таки потому только, что в Москве всего

9

Упоминаемая Белинским полемика по поводу славянофильства началась в связи с выходом «Сборника исторических и статистических сведений», М. 1845, Д. М. Валуева. Сборнику была предпослана вводная статья славянофила А. Хомякова.

В «Отечественных записках» анонимно выступил К. Д. Кавелин и подверг критическому разбору сборник и статью. Хомяков возражал Кавелину. Завязался спор. Т. И. Грановский выступил на стороне Кавелина.

В «Отечественных записках», 1847, № 4, он подверг разбору «Московский литературный и ученый сборник на 1847 г.», издававшийся славянофилами, и в частности историческую концепцию Хомякова, изложенную последним в его статье «О возможности русской художественной школы» в том же сборнике. Хомяков напечатал в «Московском городском листке» (1847, № 86) свое «Возражение на статью г. Грановского». Грановский отвечал Хомякову в «Московских ведомостях», 1847, № 50.