Записки экспедитора Тайной канцелярии. Олег Рясков

кара.

      Наконец Андрей Иванович вышел из каземата. Все обернулись к нему.

      – Ну что, пойман убийца? – с надеждой спросил Лесток.

      Ушаков остановился, взглянул на лейб-медика и громко, так, чтобы слышно было всем, произнес:

      – А как же, злодей всегда сам себя выдаст. Одна лишь безделица, – он сделал паузу и оглядел собравшихся, – этого мы взяли, но был еще и второй.

      Удивленные голоса придворных сопроводили начальника Тайной канцелярии до кареты:

      – Помилуй бог.

      – Второй?

      Как только шепоток стих, Андрей Иванович повернулся и бросил приманку:

      – Да, и оставил он, между прочим, прелюбопытнейшие улики!..

      Бой барабанов словно удар грома огласил внутренний двор тюрьмы. Из равелина выволокли истерзанного человека. Заключенный с трудом передвигал ноги, рубаха на нем была вся красная от крови, голова безвольно висела на груди, мокрые волосы скрывали лицо, так что разглядеть его было невозможно. Всем присутствующим в этот солнечный день на месте казни стало очевидным, что слухи о страшных пытках, коим подвергают заключенных в Тайной канцелярии, не преувеличены.

      Барабаны смолкли так же неожиданно, как и зазвучали. В наступившей тишине раздался звонкий голос:

      – Именем Ее императорского величества Самойлов Иван приговаривается к отсечению головы за совершенное им смертоубийство верноподданного посла Италии господина Фалинелли!

      Несчастный, поддерживаемый конвойными, поднялся на эшафот. Испытывали ли жалость к нашему герою те, кто думал, что провожают его в последний путь? Ведь здесь почти все его знали. Вот среди толпы мелькнули глаза Мари, которой Иван спас жизнь. Правда, она вернула долг, но разве дело в этом? А вон и товарищи Ивана – Вожжов и Бугров.

      Может, жалеют уже, что так зло подшутили над несчастным? А вот и французский посол, что исполнял обязанности секунданта. Лишь вчера он с облегчением вздохнул, когда поединок завершился столь нелепо и безобидно – дуэлянты волей господа остались живы. Раны, нанесенные юному сержанту рукой Фалинелли, были пустяковыми. Француз сам это засвидетельствовал. И вот теперь выясняется, что этот русский взял да и отмстил за проигрыш так низко. А впрочем, одному богу ведомо, какие мысли посетили головы этих господ в тот самый миг, когда палач взмахнул топором и наотмашь рубанул им по шее преступника.

      Ушаков, также не зная этих мыслей, но надеясь, что в скором времени настоящий убийца себя выдаст, сел в карету и, не дожидаясь развязки, покинул сие душещипательное зрелище.

      Уже у себя в кабинете он слушал от Туманова доклад о том, как движется дело поимки злоумышленника:

      – Сети расставлены, остается подождать, когда птичка залетит.

      – Знать бы еще когда.

      – Тянуть он не будет, – изложил свои размышления офицер. – Постарается замести следы нынче же.

      – Н-да! – Андрей Иванович взял большое яблоко, ловко рассек его ножом, невольно вспомнив при этом удар палача по шее сегодняшней жертвы, подошел к клетке с попугаем