Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!». Наталья Павлищева

это враги…

      Однажды де Ре сказал, что Жанна с дофином словно спят, только каждый по-своему. Тогда она не поняла, о чем речь, а теперь вдруг осознала: Жиль старательно пробуждал в ней чувства, раньше совершенно незнакомые, – досаду, возмущение, даже злость. Вызывал их по отношению к себе, при этом временами оговаривая, что злиться надо будет на врага.

      Жанна пыталась внушить ему, что победить можно и словом, это вызывало у барона приступы смеха.

      – Но Иисус побеждал добрым словом, а не злостью. И многие святые тоже.

      – Иисус – да, но вот святых в наших краях давненько не наблюдалось. Правда, если тебе действительно удастся без применения силы уговорить англичан уйти от Орлеана, я признаю тебя святой и объявлю об этом всему миру! Только боюсь, что нам все же придется надрать им уши и задницы безо всяких увещеваний. Спустись с небес на землю хотя бы на время похода, прошу тебя! – И тут же следовала новая насмешка: – А то мне как-то совестно давать по шее святой!

      А однажды, сама не зная почему, Жанна вдруг заявила барону:

      – Вы совсем не такой, каким стараетесь казаться!

      Его черные глаза уставились в нее, и в этот раз она не увидела преисподнюю… Жиль де Ре отвел взгляд первым, чуть задумчиво хмыкнув:

      – Может, ты и права…

      И обычной насмешки не последовало.

      Барон задал один вопрос, ответ на который Жанне пришлось искать в самой себе:

      – Слушай, я заметил, что ты смущаешься всеобщей любви, особенно когда тебя окружает народ и начинает вопить от восторга. Почему, разве это не приятно, когда тебя боготворят?

      Девушка даже вздрогнула при слове «боготворят».

      – За что меня возносить, ведь я ничего не сделала? Они кричат, словно я героиня…

      – Вот только не говори, что ты такая же, как все, это будет выглядеть как набивание себе цены.

      На глазах Жанны выступили слезы:

      – Вот и вы тоже! Я действительно такая, как все! Просто меня Господь избрал, чтобы я показала Франции, куда идти и что делать!

      Жиль де Ре замер, задумавшись. Непохоже, чтобы она набивала себе цену, эта девчонка действительно так и думает.

      – Ты полагаешь, что Господь любого может выбрать для такой роли? Тогда проще было бы поручить это вон Бартоломи или епископу, а не тащить тебя из деревни, с границы с Лотарингией.

      – Но я и правда не знаю, почему меня… Только я об этом не думаю, это Его воля. Жалко времени, которое проходит впустую, дело надо делать, а я сижу здесь. Не о себе надо думать, а о том, что должна сделать.

      Чокнутая, сказал бы еще вчера Жиль, но сегодня все было иначе. Он уже понял, что не чокнутая и не блаженная, она человек, твердо поверивший в свое предназначение и теперь рвущийся выполнить его любой ценой. Стало страшно, а если этой ценой окажется ее жизнь?! Кажется, спросил вслух, потому что девчонка испуганно застыла, вытаращив на барона глаза, потом как-то по-особенному тихо покачала головой:

      – Если это понадобится…

      – Ты готова отдать жизнь, чтобы дофин проснулся