Лукреция Борджиа. Грешная праведница. Наталья Павлищева

вслух, но и думать о нас что-то дурное.

      – Но как ты можешь заставить не думать?

      Глаза Чезаре сверкнули не просто злостью, Лукреции показалось, что в них пламень адова огня. Стало страшно…

      – Перестань рыдать сама и успокой Джулию. Тот, кто сам спит с соседской женой, со своей племянницей или дочерью, не может осуждать кого бы то ни было.

      – Ты о ком говоришь?! – ужаснулась Лукреция.

      – О римлянах. Ты думаешь, осуждая неверную своему Орсини Джулию, римляне не занимаются тем же? Загляни в любой дом, там происходит такое… Я слышал немало рассказов об исповедях, в чем только не каются! – Чезаре почти зло рассмеялся, казалось, что людские грехи и преступления доставляют ему удовольствие.

      – Разве можно разглашать тайну исповеди?

      Брат посмотрел на сестру, словно на маленькую девочку, погладил по голове и тихо рассмеялся:

      – Удивительно, ты остаешься наивным ребенком даже в Ватикане. Блудница и девственница одновременно, это очень привлекательно. Лукреция, ты зря переживаешь, люди относятся к пороку куда более терпимо, чем тебе кажется. Просто потому что порочны все, только кто-то умеет грешить с удовольствием, а кто-то при этом кается и делает грех настоящим грехом.

      Чезаре немного постоял, глядя в окно, потом вдруг тихонько рассмеялся:

      – Вчера один из прелатов рассказывал о такой исповеди. Очаровательная малышка каялась в любовной связи с соседом, при этом стараясь не пропустить ни одной подробности, мол, он и так меня поворачивал, и этак… Прелат, не будь дураком, заявил, что каждый поворот надо отмаливать как отдельный грех, но перед тем, чтобы точно знать, какой именно, обязательно продемонстрировать самому прелату. После этого красотка неделю ежедневно ходила на исповеди, а священник после встреч с ней едва таскал ноги.

      Лукреция тихо хихикала. Слова брата вселяли в нее робкую надежду, что не все так плохо.

      – Лучше расскажи, как у тебя дела?

      – Его Святейшество разрешил нам с Адрианой и Джулией уехать на лето в Пезаро.

      – Думаю, вам с Джулией в Пезаро будет весело. Граф Пезаро должен из шкуры вылезти, чтобы подобающе принять свою супругу.

      – Мне нужно постараться наладить отношения с мужем и родить ему ребенка, чтобы у нас была полноценная семья.

      Ее нежная ручка легла на руку брата, голубые глаза смотрели умоляюще, Лукреция словно извинялась за свое желание наладить семью и спать с законным супругом. Оба понимали, что стоит Чезаре возмутиться, и сестра пойдет на попятный, отвернется от супруга в угоду брату. Она считала себя обязанной и привязанной к брату.

      Чезаре вдруг пробормотал:

      – Я бы на твоем месте не торопился…

      – Почему?

      – Джованни Сфорца не тот зять, который сейчас нужен Его Святейшеству.

      – А кто нужен Его Святейшеству?

      Чезаре чуть подумал, покусал губу, потом присел рядом с Лукрецией.

      – Скажи, ты очень дорожишь мужем?

      В ответ только пожимание плечами. Как можно дорожить тем, кто не