Аномальная зона. Сергей Зверев

Несколько холмиков, устланных дерном, парочка вытянутых бревенчатых изб, едва ли представляющих интерес для спутников-шпионов (или, скажем, для любопытных инопланетян). Насколько я знал, они только сверху такие «обычные» – под бетонным фундаментом кипела жизнь в несколько этажей. Грузовики, окрашенные в грязно-зеленый цвет, стояли под массивным козырьком скалы. Отличная ежегодная парковка – летом дождь не страшен, зимой снег выдувается.

      – Останови у главного корпуса, – сказал я Шафранову, – сойду.

      – Будешь в одиночку огребать? – обрадовался Шафранов.

      – А с вами меньше достанется? «RAV» оставьте на парковке – он мне, возможно, понадобится. Пересядете на «газик», отвезете Коровича домой. Один останется «бебиситтером», двое возвращаются к Переведино, «прикурят» машину Коровича и отгонят на базу – не оставлять же ее там. И не попадитесь там какому-нибудь лешему... После этого можете быть свободны, но оставайтесь на связи.

      Они тут же бросились комментировать мои «последние» заявления. Шафранов попросился в нянечки – кормить больного с руки и напевать ему «ай, бай, бай, не ходи ты к нам, Бабай». Отдохнуть в разгар рабочего дня – конечно, заманчиво, но как надоело это серое офицерское общежитие! Луговому хорошо – он с бабой живет в отдельном благоустроенном доме... Коллеги проживали в «жилом городке» на окраине Мерзлого Ключа – в полуверсте от долины Покоя, где был мой дом. С развлечениями там действительно было не очень. Пивной кабачок, набитый вечерами под завязку, кино по выходным, телевизор с четырьмя российскими каналами, библиотека, бильярд. Опять же женщины несложного поведения, вьющиеся вокруг городка в любое время суток. Контингент там проживал весьма разнообразный. Был умеренный народ, а были и отвязные, без царя в голове – сиделые, в розыске, авантюристы. Частенько случались дебоши. Для их урегулирования держали специальную комендантскую сотню, расквартированную поблизости. Впрочем, драки и разборки случались даже в расположении сотни...

      Я спустился на уровень по спиральной лестнице и пошел по серому коридору. Народ здесь сновал круглосуточно – в форме, без формы, «бледнолицые» от безвылазного сидения под землей, с опухшими от недосыпания физиономиями. Трещали принтеры, мерцали экраны мониторов. Под бараком располагалось сразу несколько отделов – клоака царила такая, что порой не понимаешь, где находишься. Особый приказ, сектор специальных поручений, отдел общего планирования, группа особых проектов («гопы», или группы отпетых преступников, как прозвали их остряки). Кто-то козырял мне, кто-то даже не смотрел в мою сторону. Кого удивишь в этом сообществе грязным мужиком с полубезумным взором и серым лицом, на котором застыл вопрос?

      – Слышал, лажанулся ты сегодня, Луговой, – злорадно процедил мой давнишний недоброжелатель Хруцкий – худой, как цапля, с лисьей физиономией. – Не боишься загреметь-то с высоты?

      О нашей взаимной нелюбви знало все подземелье. Хруцкий радовался каждой моей неудаче, всегда старался поддеть,