Круг. Бернар Миньер

хорошо, что Марго отключает сотовый на занятиях, но сейчас это стало помехой его расследованию. Он набрал одним пальцем эсэмэс:

      «Юго курит? Перезвони мне. Это важно».

      Не успел он закончить, как телефон завибрировал.

      – Марго? – спросил он, идя к лифту.

      – Нет, это Надия, – ответил женский голос.

      Надия Беррада возглавляла отдел технической экспертизы. Мартен вызвал лифт.

      – Компьютеры «запели», – объявила она.

      – И?

      – Сообщения действительно стерли, но мы восстановили входящие и исходящие. Последние датированы днем смерти. Ничего необычного. Электронные письма коллегам, личные послания, сообщения о педагогических совещаниях и семинарах, реклама.

      – Есть что-нибудь Юго Бохановски или от него?

      – Нет. Ни одного… Зато некий «Тома́ девятьсот девяносто девять» регулярно ей писал. И его сообщения носят… как бы это сказать… интимный характер.

      – Насколько интимный?

      – Достаточно интимный. – Надия сделала паузу и прочла: – «Жизнь станет волнующей и интересной, потому что мы любим друг друга», «Огромная. Тотальная. Невероятная. Всепоглощающая тоска по тебе», «Я – замок, ты – ключ, я твой навеки, я – твой бельчонок, отныне и навсегда»…

      – Кто это писал, она или он?

      – Оба. На семьдесят пять процентов – она. Он чуть менее откровенен, но она его зацепила… Да, эта баба была горячей штучкой!

      По тону Надии Сервас понял, что найденные сообщения заставили ее задуматься. Он подумал о них с Марианной… Тогда не было ни электронной почты, ни текстовых сообщений, но они написали друг другу сотни подобных писем. Восторженных, лиричных, наивных, пылких, забавных. Писали, хотя виделись каждый день. В них горел такой же живой огонь. Сервас чувствовал – он что-то нащупал. Эта баба была горячей штучкой… Надия нашла точные слова. Он поднял глаза на мокнущие под дождем верхушки деревьев, растущих под переходом.

      – Скажи Венсану, пусть срочно установит личность этого «Тома девятьсот девяносто девять».

      – Уже. Ждем ответа.

      – Молодец. Сообщи, как только получишь. И вот еще что, Надия: можешь взглянуть на список вещественных доказательств?

      – Что ты хочешь знать?

      – Была ли среди предметов, найденных в кармане у мальчишки, пачка сигарет?

      Сервас ждал ответа и не вошел в лифт, опасаясь, что металлические стенки заглушат сигнал. Надия вернулась на линию минуты через четыре.

      – Ни пачки, ни сигареты, ни косячка, – сказала она. – Ничего такого. Это тебе поможет?

      – Возможно. Спасибо.

      Сервас представил себе, как Надия роется в куче улик, и ему в голову пришла мысль о тетради на письменном столе Клер и о написанной там фразе:

      «Слово «друг» порой лишено смысла, чего не скажешь о слове «враг».

      Он почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь. Клер Дьемар записала эту фразу в новенькую тетрадь незадолго до смерти и оставила открытой на столе. Зачем? Чувствовала неотвратимую угрозу? Возможно,