Среди восковых фигур. Инна Бачинская

Да пошел ты!

      Невидимый заворачивал те еще словеса, но приводить здесь их полностью автор не считает возможным.

      Федор узнал голос. Это был его добрый знакомый, дипломированный фотограф Иван Денисенко, человек талантливый, безудержный и, разумеется, пьющий, как полагается всякому таланту, на которого давит несовершенство мира. В данный момент он тоже был, похоже, на рауше, несмотря на ранний час, – уж очень кричал! Растроганный Федор прислушивался к ненормативному реву Ивана, восхищаясь смачной лексикой и образностью сравнений.

      Тот, между тем закончив разговор, чертыхнулся, швырнул телефон и завопил: «Девушка!» Федор видел, как стоявшая у двери в кафе официантка, тоненькая девчушка в джинсах и длинном черном переднике, порхнула к гостю. «Стеллу»! – скомандовал Иван. – Два полста!»

      Федор, недолго думая, подхватил чашку с кофе и подошел к столику Ивана.

      – Философ! Федя! – обрадовался Иван, вскакивая ему навстречу.

      Федор поставил чашку на стол, и они обнялись. Иван, будучи человеком эмоциональным, даже прослезился. Надолго приник к Федору, хлопал по спине и растроганно бубнил:

      – Федя, дружбан! Сколько лет, сколько зим! Старик! Глазам не верю! Вот свезло так свезло! Не поверишь, часто думаю о тебе, вспоминаю старого Рубана и ту дикую историю… Если бы не мы, там всех бы замочили! Эх, было время!

      «Мы», конечно, громко сказано! Не «мы», а Федор Алексеев! Спишем неточность на эмоции художника. Как бы там ни было, Иван оказывал посильную помощь в истории раскрытия ряда убийств под Новый год в доме известного скульптора и его молодой супруги[5].

      – Девушка! – закричал Иван. – Еще полста!

      – Не нужно пива, – запоздало сказал Федор.

      – Так у них больше ничего нету! Мы по чуть-чуть, за встречу!

      Девчушка принесла поднос с бокалами.

      – Вот она, жизнь, Федя, годы идут, мы стареем… – ностальгически заметил Иван, допив пиво. – Вот ты философ, Федя, умные книжки читаешь, вот и скажи, в чем смысл? Не поверишь, иногда повеситься хочется! Так бы взял и повесился, ей-богу. Народ вокруг примитивный, выпить да пожрать, на искусство плевать с высокой колокольни… Как жить дальше? А? Скажи!

      – Что-нибудь случилось?

      – Случилось… – горько произнес Иван. – Вот загребут меня лет на десять… Будешь передачи носить?

      – Загребут? За что?

      – За лишение жизни. Требуют долг, а у меня по нулям. Придется дезавуировать, а как иначе? Или он меня, или я его. Терциум нон датур, как говорится. Третьего не дано. Двоим нам под солнцем тесно.

      – Карты?

      – Они, проклятые. Друг обещал подкинуть, меценат, отличный мужик, выпито вместе море разливанное. В прошлом году помог с выставкой в галерее, не жмот. Девушка! Еще пива! Я тут альбом для Регины снимаю, тоже набежит копейка, хотя она девка скандальная. И то ей не так, и это, кто бы понимал!

      – Как там Регина? Они еще не поубивали друг дружку? Ты все еще с ними?

      – Работа на публику, Федя! Регина простая баба, ей лишь бы поорать, особенно

5

Подробнее читайте об этом в романе Инны Бачинской «Ночь сурка».