2054: Код Путина. Александр Рар

гладить по груди. Вторая расстегнула брюки и скользнула внутрь своими длинными пальцами. При этом он вливал себе в глотку одну рюмку за другой.

      За столом все были навеселе. Судя по множеству пустых бутылок, трезвых среди присутствовавших быть не могло. Ветрову бросилось в глаза, как вечно заикавшийся сотрудник архива с крысиной мордочкой подозрительно возился с кассетным магнитофоном, отчаянно пытаясь найти кнопку, чтобы записать пьяные разговоры за столом. Ветров терпеть его не мог. Однажды он наблюдал в холле радиостанции, как этот парень прижал свое лицо к копировальному стеклу большого ксерокса, чтобы таким образом сделать ксерокопию своей физиономии. На ждавших у ксерокса коллег он рявкнул: «Я делаю фото на паспорт!»

      На ковре лежал почти неподвижный техник записи, сжимая в руке бутылку пива. Один диссидент, набравшийся в пугающей степени, лишь недавно выдворенный из СССР, хвастался скорым концом Советского Союза.

      – Критик режима Андрей Амальрик прав – Советский Союз не переживет оруэлловский 1984 год. Советское плановое хозяйство подорвано. Советский Союз не способен больше кормиться своими ресурсами и должен импортировать пшеницу и зерновые, – объявил он. Собравшиеся радостно выпили за него.

      Рыжеволосая полногрудая женщина, прижимавшаяся к Туманову, возмущенно произнесла:

      – Наши соотечественники устали от бедности и безысходности. Почему руководство дает деньги лишь государствам-сателлитам, а не делится с простым народом?

      Еще один редактор, закрывший свое бородатое лицо газетой «Правда», сострил:

      – Этот листок можно использовать максимум в качестве туалетной бумаги. – Веселая компания снова чокнулась со звоном.

      Они долго знали друг друга, работали вместе и жили в тесном пространстве. Сотрудники радиостанции частично годами жили в Мюнхене, но не знали ни слова по-немецки. Да и зачем? Американский работодатель использовал их как бойцов на пропагандистском фронте – днем и ночью они посылали информацию и комментарии за «железный занавес». Запад был им чужд и безразличен – духовно они все еще жили в Советском Союзе.

      Сотрудники разных редакций – русские, грузины, татары, узбеки, украинцы и поляки – подняли свои бокалы за развал Советского Союза. Ветров внимательнее всмотрелся в их лица. Все они были жертвами коммунистического режима, некоторые подолгу сидели в лагерях, другие в советских психушках. Там у них все отняли, и их ненависть к советской родине была абсолютно понятна. Но они ненавидели и Россию, поносили гомо советикуса и пили за независимую Беларусь.

      Ветров насмешливо заметил:

      – Русские тогда выключат вам свет, и вы пропадете.

      После того как Советский Союз на протяжении нескольких часов был похоронен почти всеми присутствующими, неожиданно вскочил со своего дивана Туманов. Обе его подруги испуганно отпрянули от него. Он попросил хозяина дома, праздновавшего день рождения, разрешения на особый тост. Хозяин апартаментов в это время жадно хватал