Змеиная пустошь. Сокровище змеелова. Крис Ридделл

твой язык, Мика, принадлежит мне.

      Он чуть разомкнул губы, и о его нижние зубы звякнул гладкий металл. Это была просто ложка, но в ней что-то было, и на его лице отразилось недоверчивое ожидание.

      – Ну? – спросила она радостно и медленно вытащила ложку у него изо рта.

      Он нахмурился.

      – Сладко, – сказал он.

      – Сладко, – повторила она. – И всё?

      Содержимое ложки обволакивало его язык.

      – Это что-то густое и липкое… солодовый сироп?

      – Солодовый сироп? – рассмеялась она. – Это намного лучше, Мика.

      – Это вкусно, – сказал Мика и кивнул; пока сладкая вязкая жидкость растекалась по языку, его нос морщился от удовольствия. – Может, это мёд?

      – Это и есть мёд! – воскликнула она. – Лучший мёд из отцовских ульев, подаётся только к главному столу – и только по праздникам!

      Мика кивнул.

      – Похоже, я в жизни ничего вкуснее не пробовал.

      Он почувствовал, как мягкий палец подхватил стёкшую ему на подбородок каплю мёда и вернул обратно в рот. Он старательно облизнул палец.

      – Тебе понравилось, Мика?

      – Да, – отозвался он. – Очень понравилось.

      – Я же говорила, что ты можешь довериться мне.

      – Я это знал, – сказал Мика. – Но, стыдно признаться, сомневался.

      Он потянулся к повязке, но Серафита тут же схватила его за запястье.

      – Процесс ещё не окончен, – засмеялась она, и Мика почувствовал, как кончики её волос коснулись его руки. – Ты думаешь, я бы готовила всё это так тщательно ради одной ложки мёда, каким бы он ни был прекрасным?

      На этот раз Мика услышал звон стекла о стекло. Он открыл рот, не мешкая, и стал ждать.

      – Осторожнее, а то так можешь и муху проглотить, – засмеялась она. – А теперь замри.

      Он почувствовал, как его нижней губы коснулось стекло, и рот наполнился холодной жидкостью. Мика проглотил её.

      – А-ах! – выдохнул он. – Серафита, этот процесс нравится мне всё больше.

      – Что это было?

      – Ликёр, конечно, – ответил он.

      Но это был не просто какой-то ликёр. Единственный ликёр, который Мика пробовал в своей жизни, – домашнего разлива, горький на вкус – подавали в глиняных кувшинах в дальних углах таверн. Он жёг, как дьявол, и разрывал горло, как загнанная в угол дикая кошка. Ликёр, который дала ему Серафита, был мягким, бархатистым и ароматным; от него во рту сладко покалывало, а в груди разливалось приятное тепло.

      – Из отцовского подвала, – сказала Серафита, и Мика уловил нотки ликёра в её дыхании. – Старше нас с тобой вместе взятых, хранится в сосуде из зелёного стекла с восковой печатью…

      – Ты его украла?

      – То, о чём отец не знает, его не расстраивает, – ответила она. – Настало время следующего испытания. Открывай рот.

      Мика послушался и был вознаграждён прикосновением указательного и большого пальцев Серафиты к своим губам. Пальцы положили ему что-то на язык и исчезли. Мика закрыл рот.

      «Какое новое удивительное наслаждение