Змеиная пустошь. Сокровище змеелова. Крис Ридделл

коснулись его лопаток, – ощущение, которое вызвало в его теле дрожь предвкушения. Она сильно дёрнула за повязку, резко оттянув его голову назад, затем прижала шёлк большим пальцем и накрепко связала оба конца.

      – Как завязала? – спросила она, отступив назад.

      – Крепко, – ответил он. – Так крепко, что я даже глаза не могу открыть.

      – А тебе и не нужно открывать глаза, – говорила она, обходя его, и его голова поворачивалась вслед за звуком её голоса. – Ты ничего не должен увидеть, Мика. Для того, что сейчас будет, ты нужен мне слепым, как крот.

      Мика сглотнул.

      – А что сейчас будет, Серафита?

      – Подожди, всё узнаешь, – произнесла она, едва скрывая смех.

      Он почувствовал прикосновение рук девушки к своим. Её были прохладными и мягкими, а его – горячими, мозолистыми и липкими; подстриженные ногти Серафиты мягко впились в его грубые ладони. Он позволил себе отдаться её воле и пошёл, спотыкаясь, туда, куда она увлекала его.

      – Скажи хотя бы, куда ты ведёшь меня, – сказал он.

      – И испортить сюрприз?

      Делая короткие осторожные шажки, он дал ей вывести себя на улицу, заметив, как солома под ногами сменилась неровными булыжниками, а пыльный воздух молотильни – резким запахом скотного двора.

      Через некоторое время она снова заговорила:

      – Почти пришли.

      Он представил себе её лицо с высокими скулами, полные губы, чуть вздёрнутый нос. И эти глаза, такие тёмные при свете свечей, что зрачок и радужная оболочка, казалось, сливались в одно целое и превращались в два бездонных колодца черноты. Когда она радовалась, она откидывала назад свои длинные волосы, такие чёрные, что они казались синими, и хохотала, как бестия. Когда она злилась, она зачёсывала их вперёд, как блестящий занавес, через который она смотрела пронзительно-пристальным взглядом, одной рукой сминая ворот своего ярко-красного плаща возле шеи, другую сжимая в кулак…

      – Что на тебе надето? – спросил он, удивлённый, что его мысли обретают голос.

      Серафита усмехнулась. Она приблизилась к нему, лицом к лицу, и он почувствовал, как его щёки краснеют от её горячего пряного дыхания.

      – А что ты хочешь, чтобы было на мне надето, Мика? – выдохнула она.

      Мика взволнованно сглотнул.

      – Я… Не… Ничего, я ничего…

      – Ничего, Мика? – перебила она. – Очень дальновидно с твоей стороны…

      – Нет, я не это имел в виду, – запротестовал он, и по его коже побежали мурашки. – Я просто хотел узнать…

      – Не стою ли я перед тобой голая?

      Когда он снова попытался возразить, она не дала ему произнести ни звука и сжала его ладони в своих – движение, от которого Мика почувствовал себя слабым, как новорождённый жеребёнок. Место, куда они пришли, было ему незнакомо. Там было прохладно и свежо, и он заметил, что звуки их шагов мягко отдаются эхом со всех сторон, будто они оказались во дворе-колодце.

      Серафита отпустила одну из его ладоней и взяла Мику за локоть.

      – Сделай шаг назад и садись, – сказала она, направляя его.

      Его