Дикие мальчики. Уильям Берроуз

и, присев на корточки, вкрадчиво шепчет:

      – Сuerpo carbonizado… cuerpo carbonizado… cuerpo carbonizado… cuerpo carbonizado…[23]

      Он запрокидывает голову и заклинает сухие кусты, колючие сорняки и ветер:

      – …Сuerpo carbonizado… cuerpo carbonizado…

      На Эсперансу он сейчас смотрит с мерзкой улыбкой.

      – Ага, наша деревенская сестренка рано встает. – А сам тем временем напевает себе под нос: – Resbalando sobre tin pedazo de jabon se precipito de un balcon[24].

      Описав огромными ручищами пренебрежительную дугу, Эсперанса плюхает на перила балкона половую тряпку, забрызгивая Дядюшку Пепе, Долорес и Хоселито грязной водой. Ухмыльнувшись через плечо, она уходит внутрь. Побежденная команда на нижнем балконе зализывает раны и планирует месть.

      – Если бы только заманить ее к моему киоску в двадцать три минуты десятого в следующий вторник…

      – Если бы я застал ее borrachо[25]…

      – А я прикажу ее пристрелить! Скажу pistoleros[26]…

      Так похваляться Хоселито позволяют его диковинные отношения с Лолой Ла Чата. Лола Ла Чата – это трехсотфутовый валун той же горной породы, что Эсперанса. Она продает героин сутенерам, ворам и шлюхам и денежки хранит между гигантскими сиськами. С Лолой Хоселито свел один его дружок-джанки. Хоселито отплясывал фламенко, вереща, как павлин. Лола рассмеялась и взяла его в свои «котятки». На торжественной церемонии он сосал ее багровую грудь, горькую от героина. Бывало, Лола обслуживала клиентов, а двое «котяток» сосали ее груди.

      Когда Эсперанса поворачивается уходить внутрь, на балкон выскакивают шестеро сутенерского вида молодчиков, воняющих бриолином, и, перегнувшись через перила, орут оскорбления по адресу Хоселито.

      Это вызывает подкрепление на пошатнувшийся нижний балкон. В сопровождении подростка Эль Моно на балкон выползает Дядюшка Матэ. Дядюшка Матэ – старый наемный убийца, на пушке у него – двенадцать зарубок-«оленей». Это худой, похожий на привидение старик, и глаза у него – цвета линялой серой фланелевой рубашки. Он ходит в черном костюме и в черном «стетсоне». Под пиджаком на тощем бедре у него одинарного действия «смит-и-вессон» сорок четвертого калибра с семидюймовым стволом. Дядюшка Матэ хочет перед смертью нанести на рукоять еще одного «оленя».

      Словечко «олень» (un venado) пришло из предгорий северной Мексики, где тело обычно доставляют в полицейский участок, взвалив на лошадь, словно тушу оленя.

      Перед нами молодой окружной прокурор, только что из столицы, и Дядюшка Матэ заглянул преподать ему урок фольклора.

      Дядюшка Матэ (скручивая сигарету):

      – Я собираюсь послать вам оленя, senоr abogado[27].

      О. П. (думая про себя: «Что ж, очень мило с его стороны»):

      – Большое спасибо, это, надеюсь, не доставит вам хлопот…

      Дядюшка Матэ (прикуривая и выпуская дым):

      – Совсем никаких, senor abogado. Всегда пожалуйста.

      Дядюшка Матэ сдувает дымок с дула сорокачетвертого и улыбается.

      Привозят человека переброшенного через седло. Лошадь ведет в поводу индеец-коп с непроницаемым лицом. Окружной прокурор выходит на крыльцо.

      Коп (указывая кивком головы):

      …un venado.

      Дядюшка Матэ был любимым pistolero в семье

23

Обуглившийся труп… обуглившийся труп… обуглившийся труп… обуглившийся труп… (исп.)

24

Поскользнулась на обмылке и с балкона свалилась (исп.).

25

Пьяной (исп.).

26

Бандитам (исп.).

27

Сеньор прокурор (исп.).