Хранители времени: как мир стал одержим временем. Саймон Гарфилд

художников, спортсменов, изобретателей, композиторов, кинорежиссеров, писателей, ораторов, обществоведов и, разумеется, часовщиков. В различных главах рассматривается скорее практическое, нежели философское отношение ко времени – времени как главному персонажу нашей жизни и порой единственному, ценность которого определяем мы сами. Мы проанализируем отдельные моменты, когда отношение к преходящим явлениям существенно обогащает, сдерживает или изменяет нашу жизнь. Книга не укоряет за спешку, хотя некоторые персонажи могут подсказать, как использовать тормоза. И эта книга не имеет отношения к теоретической физике, поэтому мы не станем разбираться в реальном и воображаемом времени и в том, что было до Большого взрыва; зато внимательно приглядимся к тому, что последовало после большого взрыва промышленной революции. Мы не станем затрагивать область научно-фантастической литературы или не укладывающуюся в сознании механику путешествий во времени: все это может убить вашего дедушку[3] и занести нас на Поле золотой парчи[4]. Это я оставляю физикам и поклонникам Доктора Кто; мне больше по душе рациональное отношение ко всему этому Граучо Маркса: время летит как стрела, а фрукты летят как бананы[5].

      «Хранители времени» следят за полетом стрелы времени в современную эпоху. Ее скорость увеличивается с появлением железных дорог и фабрик, но путешествие наше скорее культурологическое и отчасти философское, получающее ускорение от симфоний Бетховена и фанатичных традиций швейцарских часовщиков. Вкраплениями будут попадаться мудрые мысли ирландских и еврейских комедиантов. Временная шкала окажется скорее циклической, нежели линейной, поскольку у времени есть манера повторяться (например, здесь сначала идет речь о заре кинематографа, а потом – о заре фотографии). Но, соблюдать хронологию или нет, неизбежно одно: рано или поздно мы найдем человека, ответственного за рекламный слоган «Часы Patek Philippe принадлежат не вам; вы просто храните их для следующего поколения», и постараемся не убить его. Чуть позже книга оценит мудрость знатоков в области экономии времени, исследует, почему компакт-диски служат столько, сколько положено, и объяснит, почему надо очень серьезно подумать, прежде чем отправиться в путешествие 30 июня.

      Но начнем мы с футбольного матча – события, где время решает все.

      Глава первая

      Случайность времени

      I. Теряя опору

      Вам знакомо выражение, что комедия – это трагедия плюс немного времени? Суть в том, что любую кошмарную неудачу через некоторое время, необходимое для того, чтобы прийти в себя и пересмотреть ситуацию, можно представить в забавном виде. Кинорежиссер Мел Брукс (который решил, что временной промежуток позволяет ему посмеяться над Гитлером в комедии «Продюсеры») предложил свою версию: «Если я отрежу себе палец – это трагедия. Если вы свалитесь в канализационный люк и разобьетесь насмерть – это комедия».

* * *

      Мы были на футбольном матче.

3

Имеется в виду известный парадокс, возникающий в том случае, если допустить возможность перемещения во времени: если хронопутешественник отправится в прошлое и убьет там своего дедушку, то не сможет потом родиться, а соответственно, отправиться в прошлое и убить своего дедушку. Но раз дедушка останется жив, хронопутешественник сможет родиться, отправиться в прошлое и убить его. – Прим. ред.

4

Место неподалеку от города Кале, где в июне 1520 года проходили переговоры между королем Англии Генрихом VIII и королем Франции Франциском I. Свиты обоих королей, соперничая в роскоши и великолепии, разместились в палатках прямо на поле, которое и получило от этого свое название. – Прим. ред.

5

В английском варианте (time flies like an arrow but fruit flies like a banana) – игра слов. Вторую часть фразы можно перевести так: плодовые мушки (fruit flies) любят (like) бананы. – Прим. ред.

Шутка приписывается Граучо Марксу, хотя можно провести очень приятные выходные, тщетно пытаясь найти хотя бы один случай, когда он произносил нечто подобное. Выражение, скорее всего, появилось в статье гарвардского профессора Энтони Эттингера об использовании компьютеров в науке, опубликованной в сентябре 1966 г. в журнале Scientific American.