Последний выдох. Тим Пауэрс

с несколькими чахлыми пальмами, ржавым брошенным автомобилем и нестройными рядами сорняков, зигзагами пробивавшимися через старый асфальт. Может быть, ему удастся забраться на такой участок и настроиться на то, чтобы проснуться и удрать, как только услышит, что однорукий полезет через забор.

      На тротуаре у перекрестка впереди стоял одетый в старый джинсовый костюм мужчина с черной собакой, походившей на немецкую овчарку. В руке он держал белую картонку. Когда Кути дотащился до них, пес завилял хвостом, и Кути остановился перевести дух и погладить собаку по голове.

      – Bueno perro, – обратился Кути к незнакомцу. Теперь он хорошо видел, что на картонке от руки написано большими черными буквами: «БЕЗДОМНЫЙ ВЕТЕРАН ВЬЕТНАМСКОЙ ВОЙНЫ – РАБОТАЮ ЗА ЕДУ».

      – Sí, – ответил тот. – М-м… como se dice…[11] perro – это собака, да?

      – Да, – подтвердил Кути. – Хорошая собака. Вы говорите по-английски.

      – Угу. А у тебя нет акцента.

      – Я индиец, а не мексиканец. Индиец из Индии. Но родился-то я здесь.

      Его собеседник мог принадлежать к любой из человеческих рас и быть любого возраста. Коротко подстриженные седые волосы курчавились, как у Кути, а кожа была такой темной, что он мог оказаться хоть мексиканцем, хоть индейцем, хоть чернокожим или же просто очень сильно загорелым. Его худое лицо, вокруг рта и глаз в некоторой степени походивших на азиатские, было изрезано глубокими морщинами, но Кути не смог бы сказать, что их породило – возраст или постоянное пребывание на воздухе при самой разной погоде.

      – И где же вы с ним живете? – неожиданно для себя спросил Кути.

      – Нигде, Джеко, – равнодушно ответил человек, глядя поверх головы Кути на проезжающие машины. – Ты-то сам где живешь?

      Кути еще раз погладил голову собаки и сморгнул слезы, радуясь, что на нем темные очки.

      – Там же.

      Мужчина вновь опустил взгляд и сфокусировал его на Кути.

      – Правда? Здесь?

      Кути, не поняв вопроса, уставился на него:

      – Как же может быть нигде, если здесь?

      – Ха! Ты удивишься. А теперь веди себя естественно, договорились?

      На светофоре загорелся красный свет, и у пешеходного перехода остановился большой помятый пикап «Сабурбан». Водитель наклонился к двери пассажирского сиденья и опустил стекло.

      – Хороший песик, – сказал он из-под пышных неухоженных усов. – И как у вас дела?

      – Не сказать, чтоб хорошо, – ответил седовласый, рядом с которым остановился Кути. – Мы с сыном и псом целый день простояли тут – вдруг кому потребуется какая-нибудь работенка, а нам хотелось бы в мотеле переночевать, а завтра ведь воскресенье, так и в душе, знаете ли, надо бы помыться, прежде чем в церковь идти. Пока что нам недостает шести долларов.

      Кути в ужасе закатил глаза под темными очками. Завтра не воскресенье, а среда.

      – Н-да… – протянул водитель и, хотя свет сменился на зеленый, вытащил купюру, скомкал ее и бросил в окно. – Добавьте к своим! – крикнул он, резко трогая машину

11

Да. Как бы это сказать… (исп.)