Суд теней. Мэделин Ру

вниз на лужайку. Белый шатер был размером с амбар. На каждой из его изящно изогнутых остроконечных вершин развевался красно-зеленый с золотом флаг.

      Вымпелы были простыми, без украшений, и мне стало интересно, что они означают. Возможно, если погода изменится, тут устроят майский праздник? Но на мистера Морнингсайда это непохоже. Едва ли он способен сделать что-то приятное без какого-либо зловещего подтекста.

      – Луиза?

      Я оглянулась на Чиджиоке и его нового пушистого приятеля. Это продолжалось не слишком долго. Еще мгновение – и кролик исчез. Чиджиоке снова держал в руке оружие.

      – Увы, ничего не выходит. Как ни пытаюсь, у меня не получается сделать так, чтобы заклятие держалось долго.

      Он сочувственно пожал плечами, сунул пистолет за пояс, подошел к окну и встал рядом со мной. Мы вместе смотрели на двор, наблюдая за работниками, которые уже допили чай и возвращались к шатру, стараясь не угодить в покрывающие двор ямы.

      – На сей раз это, может, и к лучшему, девушка, – сказал Чиджиоке. – Этот малютка не станет обедом для Бартоломео еще до заката солнца.

      – Да уж, он и вправду в последнее время ест все больше, – согласилась я. – И быстро растет. Скоро ты будешь держать его в сарае, а Поппи начнет ездить на нем верхом по двору. – Краем глаза я заметила, что Чиджиоке поморщился. – Ты действительно не знаешь, что все это значит? – спросила я, становясь на стопку книг, чтобы лучше видеть. У окна был небольшой выступ. Уперевшись в него коленом, я вытянула шею и посмотрела вниз, на лужайку.

      – Я подозреваю, что только миссис Хайлам знает, хотя не удивлюсь, если и для нее эта тайна покрыта мраком. Мне незачем тебе врать, Луиза. Но если ты узнаешь первой, лучше поделись со мной.

      Я прищурилась, но, конечно, так ничего и не смогла рассмотреть, даже когда пола в передней части шатра приоткрылась от порыва ветра. Бормоча что-то, я прижалась лбом к оконному стеклу. После применения моей силы – силы преобразования, как называл ее мистер Морнингсайд, – я испытывала легкую слабость.

      – Если бы это было в другом пансионе, я бы решила, что тут намечается свадьба.

      Он засмеялся и, облокотившись о выступ рядом со мной, щелкнул пальцем по цепочке, выскользнувшей из-под платья и теперь свободно свисавшей у меня с шеи.

      – Так вот что у нас на уме, да?

      Боже, моя цепочка! Я надеялась сохранить все в тайне, но из-за того, что совсем не по-женски взобралась на окно, она выскользнула наружу, хотя я, казалось, надежно засунула ее за корсаж. Я подхватила ложку и затолкала ее назад под платье. Спрыгнув с подоконника, я отвернулась, пытаясь найти укрытие среди книжных шкафов.

      – Все не так, как тебе кажется.

      – Да? Потому что мне все это кажется сентиментальным вздором.

      – Этот сентиментальный вздор, – запальчиво возразила я, повернувшись и направившись к двери, – спас мне жизнь.

      После того как чуть не умерла от рук Джорджа Бремертона, я часто думала о том, чтобы уехать навсегда.