Политогенез. Храм – Πόλις – ГосударЬство – State. Роман Анатольевич Ромашов

полномочия.

      2.5. Будущее как объект научного осмысления на современном этапе политогенеза

      Настоящего как статичного (неизменного) во времени показателя (характеристики) состояния общественных отношений в реальной жизни не существует.

      Время как система измерения представляет собой систему координат, актуальную и значимую только для того, кто в ней находится. В таком понятии в смысле настоящего следует использовать термин «современное», означающий соучастие субъектов в социальных процессах, протекающих в рамках совместимых для конкретных участников конкретных коммуникаций временных параметров.28

      Время делится на объективное – астрономическое (календарное) и субъективное – социально-историческое. Выделение во времени прошлого и будущего актуально только для социально-исторического времени, применительно к которому прошлое можно измерять, описывать, анализировать, оценивать, но нельзя изменять. В свою очередь, будущее можно моделировать с той или иной степенью вероятности и достоверности. Будущее объективно. Оно наступит независимо от субъективного восприятия и отношения к грядущим перспективам. Понимание будущего предполагает две модели исторического развития: репродуцируемой в направлении бесконечности современности и альтернативной современности цикличной истории.

      Будущее, возникающее в результате репродукции современности, по сути своей есть неизменное в социально-пространственных координатах и непрерывно прирастающее во временных координатах прошлое, становящееся с течением времени не старше, а наоборот, моложе. Конца социальной истории нет, исторический век рассматривается по аналогии с бесконечностью – историческим постоянством. Для марксизма такое историческое состояние ассоциировалось с переходом к коммунистической общественно-экономической формации, являющейся завершающей для изменяющегося исторического развития вехой начала «бесконечного во времени земного рая»29. По мнению Д. Белла – это постиндустриальная эпоха как следствие завершения предшествующей ей эпохи индустриального общества30. Для В. Суркова – это вечный путинизм, установление которого связывается с выходом на «постоянные обороты машины долгого государства В. Путина»31. При этом во всех перечисленных моделях есть три последовательно сменяющих друг друга этапа, которые с определенной долей условности могут быть привязаны к временным периодам прошлого – настоящего (современного) – будущего. Для К. Маркса – это архаическая, экономическая, коммунистическая формации; для Д. Белла – доиндустриальный, индустриальный, постиндустриальный мир; для Суркова – русский мир до В. Путина, при В. Путине и в условиях «постПутинского путинизма». При этом в последнем концептуальном формате его автор идет даже дальше апологетов научного коммунизма, оперировавших персоналистскими концепциями марксизма,

28

См.: Ромашов Р. А. Право будущего: традиция или альтернатива // История государства и права. 2019. № 5. С. 28–33.

29

См.: Зибарев М. В. К проблеме периодизации общественно-экономических формаций // В мире научных открытий. 2013. № 11–9 (47). С. 126–131.

30

См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М.: Academia, 2004. 944 с.

31

См.: Сурков В. Долгое государство Путина // Независимая газета. 11.02.2019 / http://www.ng.ru/ideas/2019-02-11/5_7503_surkov.html (дата обращения 21.02.2019).