Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти. Коллектив авторов

на всех изменениях в традиции нормативных предписаний для женских общин до принятия ахенского установления для канонисс291 – я обозначила лишь важнейшие вехи. В целом женские монастыри VII–VIII вв., вопреки декларируемому «бегству от мира», слишком тесно были с ним связаны. Находясь под властью основателя и на службе ему, они стали духовными центрами семьи, с «домашней» церковью и некрополем, брали на воспитание наследников и поддерживали тесные связи с семьями других монахинь и крупных донаторов. С распространением-новых, восходящих к Колумбану и Бенедикту Нурсийскому уставов правило Цезария практически вышло из употребления292. А сама его идея общины, живущей в соответствии со строжайшей дисциплиной и полностью изолированной от мира, а потому «безгрешной» и «святой», в изменившихся условиях окончательно утратила всякую почву для реализации. «Истории» Григория Турского свидетельствуют, сколь рано характерный для аристократии образ жизни и сословное мышление293 стали определять все монашеское существование и формировать совершенно иные, далекие от аскетизма, представления о «норме» даже при условии формального следования уставу. А главное, со времен Меровингов существовало множество женских обителей, которые вообще не имели никакого освященного канонической традицией устава, а жили по своим обычаям (consuetudines) и без принесения обетов – sine quocumque voto294. Вероятно, именно их насельницы стали называть себя канониссами – canonicae. На поместном синоде 813 г. в Шалон-сюр-Сон была предпринята попытка ввести в жизнь таких общин некоторое единообразие, по крайней мере в масштабах Лионской церковной провинции: епископы и аббаты totius Galliae Lugdunensis «пожелали составить небольшое увещевание (admonitiunculas) тем благочестивым женщинам, которые называют себя канониссами, поскольку у тех, которые живут по правилу монашеского устава, весь распорядок их жизни в таковом правиле уже записан»295. Так в 12 кратких канонах и, что важно, без каких-либо идеологических претензий впервые были зафиксированы основные черты практической организации жизни женских нерегулярных общин. Все они в большем или меньшем объеме были повторены затем в ахенском Institutio sanctimonialium, но уже тщательно обоснованные.

      Institutio sanctimonialium: легитимация нового ordo

      Ахенскую церковную реформу в целом можно рассматривать как следствие процесса многовековой дифференциации различных жизненных укладов религиозных сообществ, объединявших не только монахов, но и клириков, и благочестивых мирян. Реформа была частью программы императора Людовика Благочестивого по renovatio regni Francorum. Одной из предпосылок и образцом воплощения главной идеи «обновления» – идеи единства империи – должно было стать введение единого порядка в богослужении (divinus cultus) и в норме жизни религиозных общин296. В 816 г. общеимперский синод в Ахене предписал всем монашеским общинам (т.е. тем, кто приносил два или три пожизненных обета) принять правило Бенедикта. Для тех, кто не желал жить по этому правилу или не мог (как клирики), были разработаны

291

См. об этом подробнее: Felten F. J. Auf dem Weg zu Kanonissen und Kanonissenstift. Ordnungskonzepte der weiblichen vita religiosa bis ins 9. Jahrhundert // Europa und die Welt in der Geschichte. Festschrift zum 60. Geburtstag von Dieter Berg / Hg. von R. Averkorn u.a.. Bochum, 2004. S. 551–573.

292

По мнению Г. Мушиоль, это произошло еще в меровингскую эпоху. В ее списке аббатств, о которых точно известно, по какому правилу они жили, устав Цезария – на последнем месте (4 монастыря). Самым популярным (12–20 абб.) было правило Вальдеберта. Muschiol G. Famula Die. S. 72–73.

293

Напомню, что Хродехильда отправилась «жаловаться королям» именно на ущемление сословного статуса монахинь, с которыми обращаются, «как с рожденными от ничтожных служанок». Жалобы из монастырей VI–VII вв. на излишнюю увлеченность монахинь мирскими делами см.: McNamara J.A.K. Op. cit. P. 111; в целом об аристократическом характере монастырей см.: Prinz F. Frühes Mönchtum im Frankenreich. S. 47–58, 62–84.

294

Nolte C. Klosterleben von Frauen in der frühen Merowingerzeit. S. 257; Schilp Th. Norm und Wirklichkeit religiöser Frauengemeinschaften im Frühmittelalter. S. 155 (особенно примеч. 317).

295

Concilium Cabillonense. Сan. LIII. (S. 284).

296

Staubach N. Cultus divinus und karolingische Reform // Frühmittelalterliche Studien. 1984. Bd. 18. S. 546–581.