Одиссей. Человек в истории. Святой и общество: конструирование святости в агиографии и культурной памяти. Коллектив авторов

Дима252.

      А.Дим обратил внимание на то, что в уставе Цезария нет ни слова о монашеской аскезе как форме неустанной борьбы с грехом, прежде всего с сексуальностью, хотя эта тема после Institutiones coenobiticae Кассиана быстро превратилась в топос (имеющий под собой вполне реальные основания) всей монашеской литературы253. Задуманная Цезарием модель женского общежития – идея изолированной от мира общины virgines, в общих чертах позаимствованная им у Августина, – похоже, была призвана опровергнуть расхожее мнение теологов254 о невозможности в земной жизни вести истинную vita contemplativa, не отвлекаясь на внутреннюю борьбу с искушениями. Монастырь у Цезария – не место, где в аскетическом борении происходит очищение от греха, прежде всего в мыслях, а «безопасное место», где появление искушений практически исключается: он отгорожен от мира с его злом высокими стенами; выходить за их пределы нельзя и туда не допускается никто посторонний. Арльский епископ приказал даже замуровать все двери в стенах обители255, войти в нее можно было только через базилику св. Марии, которая служила местом погребения и куда монахиням вход был воспрещен. При последней переработке устава он категорически запрещает открывать эти двери «под предлогом какой-либо пользы» и даже «вопреки желанию общины» (Rec.19)256. Пока монахини никак не контактируют с внешним миром – они защищены от его «духовных волков» (fauces spitalium luporum) и могут спокойно предаваться contemplatio: в стенах «святой обители» необходимость борьбы отпадает, основное занятие монахинь – в молитвах ожидать пришествия Спасителя (Rec.14; Rec.18). В этом отношении созданная Цезарием модель далека от размышлений Кассиана, Августина и других авторов о правильных поступках ценой глубочайшего внутреннего смятения. Как тонко замечает А.Дим, столь важное для Кассиана противопоставление «внешнего» и «внутреннего» применительно к аскетствующему индивиду, т.е. конфликт между формально безгрешным поведением и внутренней борьбой с самим собой за безгрешность не только деяний, но и помыслов (puritas cordis), как раз и достигаемую беспрестанным и суровым аскетическим упражнением, Цезарий трансформирует в противопоставление «внешнего» и «внутреннего» применительно ко всей общине, стало быть, в противостояние пространства монастыря и мира за его стенами (extra muros)257. Его монастырь подобен островку безопасности, мирному ковчегу «как бы современного Ноя»258, среди бурь и невзгод внешнего мира уже предопределенному к спасению. Ни в одном предшествующем или позднейшем правиле не подчеркивается столь часто мысль о простирающейся над обителью благодати, gratia Dei, и ее «производных» – adiuuatio et inspiratio Dei, misericordia Domini, fauor diuinus и т.п.

      Транслируемая Regula ad virgines априорная убежденность в возможности спасения основывается на последовательном отвержении мира (saeculum) в форме полного и бескомпромиссного пожизненного затворничества, ибо по-настоящему отрешиться от мира (топос renuntiatio saeculi) можно только тогда, когда возвращение в него исключено. Лишь после

252

Diem A. Das monastische Experiment. S. 154 -192.

253

Ibid. S. 178 f. А.Дим подчеркивает, что нормативные предписания Цезария для мужской общины (Regula monachorum), напротив, носят явные следы влияния устава Иоанна Кассиана (De institutis coenibiorum et de octo principalibus vitiis) и его размышлений о монашеской жизни в Collationes patrum как в отношении «каталога грехов», так и соответствующей терминологии. Подробнее о влиянии Кассиана см.: Frank K.S. Frühes Mönchtum im Abendland. Zürich, München. 1975. Bd. 1. S. 107–193.

254

Прежде всего самого Августина. В трактате De virginitate он описывает такую общину как ангелоподобную, как земное отражение civitas Dei (ср. у Цезария: quia vos angelis desidero esse consimiles (Rec. 13)).

255

Rec. 1. Об этом известно из его жития – Lib. 1. Cap. 57 (См.: Vita Caesarii // MGH Scriptores rerum Merovingicarum. Bd. 3. S. 451 – 501.) и подтверждается современными археологическими раскопками. См.: Klingshirn W. E. Caesarius’s Monastery for Women in Arles and the Composition and Function of the „Vita Caesarii“ // Revue Bénédictine. 1990. Vol. 100. P. 441 – 481; Diem A. Das monastische Experiment. S. 191 (с подробной библиографией по истории арльского монастыря); Nolte C. Klosterleben von Frauen in der frühen Merowingerzeit. S. 258– 259.

256

Ср. также: Rec.1, Rec. 9. Из жития св. Цезария (Lib. 2. Cap. 26) известно, что даже когда в монастыре вспыхнул пожар, монахини не покинули его, а вынуждены были, вместе с ценными книгами, укрываться в подвале, где был резервуар для воды (пожар потушила чудодейственная молитва епископа).

257

Diem A. Das monastische Experiment. S. 178–179.

258

Ibid. S. 178. Ср.: Vita Caesarii. Lib 1. Cap. 35: quasi recentior tempori nostri Noe, propter turbines et prozellas sodalibus vel sororibus in latere ecclesiae monasterii fabricat archam.